Глубокие раны

— Он был моим триумфом над этим человеком, — прошипела она, кивнув в направлении Августы. — Если бы не она, он бы женился на мне!

— Никогда, — бросила Новак. — Элард терпеть тебя не мог. Но он был слишком хорошо воспитан, чтобы дать тебе это почувствовать.

— Хорошо воспитан! — фыркнула Вера-Эдда. — Это смешно! Он все равно мне больше был не нужен. Как только мог он обрюхатить дочь евреев-большевиков? Он все равно потерял свою жизнь, за осквернение расы полагается наказание смертью.

Элард Кальтензее растерянно смотрел на женщину, которую в течение всей своей жизни называл матерью. На лице Августы Новак, наоборот, было написано удивление.

— Представь себе, Эдда, как бы повеселился Элард, — сказала издевательски Августа, — если бы он узнал, что именно твой брат, оберштурмбаннфюрер, перевоплотился в еврея, чтобы спасти свою шкуру, и жил так в течение шестидесяти лет! Самый жестокий нацист женился на еврейке и был вынужден говорить на идише!

Глаза Веры метали яростные молнии.

— Жаль, что ты не слышала, как жалобно он умолял сохранить ему жизнь, — продолжала Августа. — Он умер так же, как и жил, убогий, трусливый червь! Моя же семья, напротив, смело приняла смерть, не взывая к жалости. Они не были трусами, которые прятались, прикрываясь чужими именами.

— Твоя семья? Не смеши меня! — исходила желчью Вера Кальтензее.

— Да, моя семья. Пастор Куниш обвенчал нас с Элардом на Рождество 1944 года в библиотеке замка. Оскар не смог этому помешать.

— Это ложь! — Вера затрясла своими наручниками.

— Нет, это правда, — Августа кивнула и взяла Эларда за руку. — Мой Хайнрих, которого ты выдавала за своего сына, является бароном фон Цойдлитц-Лауенбургом.

— Таким образом, ему принадлежит Мюленхоф, — констатировала Пия. — Предприятие KMF в соответствии с законом также не является вашей собственностью. Вы все это время тайком пробирались по жизни, Эдда. И если кто-то вставал на вашем пути, вы его немедленно устраняли. Вашего мужа Ойгена вы собственноручно столкнули с лестницы, не правда ли? И мать Роберта Ватковяка, бедная горничная, служившая у вас, тоже должна была отправиться на тот свет. Кстати, мы нашли ее останки на территории Мюленхофа.

— А что мне оставалось делать? — Вера, переполненная гневом, не подумала о том, что своими словами призналась в содеянном. — Зигберт действительно хотел жениться на этой вульгарной особе!

— Возможно, он был бы с ней более счастлив, чем теперь. Но вы этому воспрепятствовали — и думали, что вам удастся скрыть все эти убийства, — сказала Пия. — Однако вы не рассчитывали на то, что Викки Эндрикат выживет в этой «мясорубке». Вы испугались, когда узнали про это число, которое было обнаружено рядом с трупами вашего брата, Ганса Калльвайта и Марии Виллумат?

Вера дрожала от ярости всем телом. Ничто больше не напоминало в ней благородную, дружелюбную даму, по отношению к которой Пия однажды испытала даже сочувствие.

— Чья это, собственно, была тогда идея — расстрелять семьи Эндриката и Цойдлитц-Лауенбурга?

— Моя. — Вера улыбнулась с очевидным удовлетворением.

— Вы увидели хороший шанс для себя, не так ли? — продолжала Пия. — Ваше вхождение в дворянское сословие. Но ценой этого была жизнь в постоянном страхе разоблачения. Шестьдесят лет все шло гладко, потом вас настигло прошлое, и вы испугались. Не за вашу жизнь, а за ваш престиж, который всегда был для вас важнее, чем все остальное. Поэтому вы распорядились убить своего внука Роберта и его подругу и стали подбираться к Эларду. Вы и ваша дочь Ютта, для которой также очень важна была ее репутация. Но теперь все позади. Биография будет опубликована. Включая первую главу, которая всех потрясет. Мужа вашей внучки Марлен вам не удалось запугать.

— Марлен разведена, — надменно ответила Вера.

— Возможно. Но четырнадцать дней назад она вышла замуж за Томаса Риттера. Тайно. И у нее будет от него ребенок. — Пия наслаждалась бессильной яростью в глазах Веры. — Н-да, это уже второй мужчина, который предпочел вам другую женщину. Сначала Элард фон Цойдлитц-Лауенбург, который женился на Викки Эндрикат, а теперь еще Томас Риттер…

Прежде чем Вера успела что-то возразить, из подвала появилась Мирьям.

— Мы кое-что нашли! — крикнула она, запыхавшись. — Большое количество костей!

Пия встретилась взглядом с Элардом Кальтензее и улыбнулась. Потом повернулась к Вере.

— Пока я вас задерживаю, — сказала она. — По подозрению в подстрекательстве к убийству семерых человек.