Глобальный проект

Прошел лишь год с тех пор, как умер от обогнавшей время старости девятилетний Иштван, а его мама уже развелась с отцом и вышла замуж за мужчину, делающего здоровых детей. Вероятность родить еще одного человечка с синдромом Хатчинсона — Гилфорда стремилась к нулю, и Каролина смело забеременела от французского журналиста, собиравшего материал о генных мутациях. На родине он не нашел ни одного ребенка, больного прогерией. А в бедной, зависимой Венгрии такой мальчик был, к сожалению — был, и его уже нет. Но есть его мама, молодая, трепетная, открытая для общения. И соответствующее общение состоялось, а результат не заставил себя долго ждать. Влюбленные поженились и покинули страну… Шандор все видел и не пытался вмешиваться — боль и горечь так сильно переполняли его душу, что заурядное женское предательство померкло. Что могла значить измена женщины, когда младшего сына не стало, а старший, обещавший изобрести спасительное лекарство, не смог, не успел, и теперь убит горем.

Старый Меснер винил себя — это провидение наказало его за похоть и зависть. Он знал Каролину девочкой, писающей мимо горшка, видел, как она оформляется, полнеет, расцветает. А Бела трепещет при ее появлении. И позавидовал… Погнался за чужой, ускользающей молодостью, хотя должен был довольствоваться женщиной-ровесницей, которых у него имелось в избытке. Всех их он обманул, променял на любопытную школьницу, радостно раздвигающую ноги под его сыном. Зачем? Для самоутверждения, не более того. Он не любил эту дурочку, ему нравилась ситуация, в которой они все оказались: сын — отличник, будущий нобелевский лауреат, соседская малышка, охочая до постельных радостей, и ее мама, ни о чем не подозревающая и надеющаяся, что возбудит влюбленного не в нее Шандора. Это было настоящим приключением, будоражащим и пьянящим, а закончилось оно трагедией — Бела едва не наложил на себя руки, а плод их с Каролиной сексуальных экспериментов стал воплощением всех возможных несчастий, которые растянулись почти на десять лет.

Каролина ушла, раскрыла глаза, увидела мир и себя в нем. Мир разный и незнакомый. Много лет она была соседкой Меснеров и их невольной пленницей. В доме матери не было мужчин — ни отца, ни дедушек, ни друзей. Случайные соседи, отец и сын, стали единственными мужчинами в ее жизни на много лет. Она не замечала никого, хотя рядом жили одноклассники, учителя, врачи, сантехники, водители трамваев и такси. И любому из них она могла понравиться, если бы только захотела. Но чтобы захотеть, ей понадобилось прожить десять лет в чужой семье, родить больного наследника и похоронить его.

Оказалось, что быть по-настоящему верным любви может только Бела. И любви к первой и единственной женщине, и к полуродному нездоровому брату. Он никак не отреагировал ни на скорое повторное замужество Каролины, ни на отцовское нежелание жить без секса. Старый Шандор научился знакомиться в Интернете, и каждый вечер приводил домой новую жертву. Его злила лояльность Белы к мельканию в доме нелепых, несчастных женщин, умение сына искренне горевать о потере близкого человека, посвящать памяти умершего малыша дни работы и ночи размышлений. Он так не умел. И это мучило и злило.

Шандор из гордости не интересовался, куда и с кем уехала Каролина, но, по странному стечению обстоятельств, отбыл туда же. Его взяла в мужья молодящаяся старушка француженка, свято верящая, что любви все возрасты покорны. Бела остался совсем один и с головой ушел в науку.

Глава 13

Встретив боевой отряд, мчащийся к пансионату, Глеб позволил себе расслабиться и вообще ни о чем не думать, сосредоточившись на равномерном движении. Свою работу он сделал, людям Потапчука открыл зеленый коридор. Но ни радости, ни морального удовлетворения секретный агент по кличке Слепой не испытывал. Он просто выполнил очередное задание — какие тут могут быть чувства?

Колючий, мокрый лес вдоль обочин изредка расступался, словно приоткрывал занавес, картина за которым была столь же унылой и блеклой. Темно-серые безбрежные поля сливались со светло-серым низким небом.

Темнело рано, задолго до вечернего часа пик. Сиверов оставил служебную машину на условленной парковке, куда уже перегнали его «фольксваген». Он с удовольствием подумал о купленных заранее янтарных безделушках для своих девочек и решил купить еще цветы и конфеты.

Ирины дома не было — он почувствовал это уже на пороге. Аня тихо вышла ему навстречу. Это было совсем на нее не похоже. Дочь всегда шумно радовалась возвращению отца. Аня, взрослея, старалась быть солидной, но в первые минуты встречи позволяла себе визжать, копошиться в сумке, хватать отца за свитер и тащить на кухню. Он всегда охотно подчинялся. На этот раз все было иначе. Аня, бледная, с красными глазами, прислонилась к дверному косяку, словно не имела сил стоять сама.

— Где мама, почему ты одна? — Сиверов чувствовал, что с женой ничего плохого не случилось, произошло какое-то недоразумение, и сейчас все выяснится.

Аня промямлила:

— Тетю Таню пошла хоронить.