Во-вторых, та часть природной ренты, которая попадает в государственный бюджет, используется неэффективно. Государство замораживает достающуюся ему часть природной ренты в Стабилизационном фонде, и лишь совсем недавно появилось намерение перевести некоторую часть ее в Фонд развития. Та часть ренты, которая оседает (безо всяких на то оснований) в руках добывающих компаний, в значительной мере служит фундаментом для их экономического и технологического благодушия. И лишь некоторая часть этой ренты перетекает по разным каналам в другие отрасли, обеспечивая эффект мультипликатора экономического роста. До сих пор соотношение между изъятыми и разведанными запасами природных ресурсов остается отрицательным, а это значит, что российская экономика продолжает строиться на проедании природных ресурсов.
Обновление основного капитала, даже в период экономического подъема начала 2000-х оставляло желать лучшего: нетрудно подсчитать, что накануне экономического кризиса объем инвестиций в основной капитал оставался уровне на 20% ниже i99i года (когда он расценивался как совершенно недостаточный). В посткризисный период ситуация принципиально не изменилась (см. таблицу ii).
Возможности инновационного развития упираются и в деформированную отраслевую структуру российской экономики.
Рассмотрим в качестве примера наилучший (с точки зрения экономической динамики) период - предкризисное состояние российской экономики начала 2000-х. Так, отрасли, от которых во многом зависит инновационный потенциал страны - обрабатывающая промышленность, образование, здравоохранение - развивались в этот период темпами от 2 до 4% в год, в то время как финансовая деятельность, гостиничноресторанный бизнес, оптовая и розничная торговля - от 9 до ii% в год1. Инвестиции в машиностроение находились на уровне 2,2-2,3% от общего объема инвестиций в основной капитал, или в 6-7 раз меньше, чем инвестиции в добывающий сектор, и в 3-4 меньше, чем в сырьевые про-изводства2, в настоящее время эта деформированная с точки зрения распределения между видами экономической деятельности структура инвестиций, во многом сохраняется. При крайне высоком уровне удельного энергопотребления3 российская экономика шла и идет в большей мере по пути экстенсивного расширения потребления энергии, нежели энергосбережения, что порождает дефицит электроэнергии. Запросы на получение условий по подключению к энергосетям, по данным Мин: Итоги 2006 года и будущее экономики России: потенциал несырьевого сектора // Вопросы экономики. 2007. № 9. С. 30, рис. 3.
2 Итоги 2006 года и будущее экономики России. С. 3i, рис. 4.
3 Энергоемкость ВВП России по потреблению электроэнергии в 2008 г. была почти в 3 раза выше, чем в Японии и Великобритании, в i,7 раза выше, чем в Финляндии, на 20% выше, чем в Канаде и Китае. Если же сравнивать страны по показателю энергоемкости ВВП по производству электроэнергии, что более корректно для России с учетом большой доли экспорта энергоресурсов в ВВП, то различия по энергоемкости становятся на порядок выше: в 2007 г. энергоемкость ВВП России по производству электроэнергии в 2007 г. была в 30 раз выше, чем в Японии, в 4 раза выше, чем в Китае, в 2 раза выше, чем в Канаде. Единственной страной, которая по этому показателю опережает Россию, является Норвегия (см.: Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации-2009: Энергетика и устойчивое развитие / Под общ. ред. С.Н. Бобылева. М., 20i0. С. i57).
таблица 11 Динамика инвестиций в основной капитал в 1991-2012 гг.485
Источник: рассчитано по данным Росстата.