Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 2

Последнее отнюдь не строгое теоретическое определение описывает реальные процессы, вызвавшие стагнацию ряда западноевропейских экономик в 1970-е годы, когда возникла ситуация принципиальной непреодолимости построенных самим же социал-реформизмом социальноэкономических и институциональных «заборов» (пределов развития модели). Дальнейшее количественное наращивание социализации неизбежно оказывается беременно угрозой качественного, революционного изменения основ капиталистической системы, а на это капитал пойти не может. Эта ситуация тупика крайне односторонне и частично отражена в неолиберальной критике социал-реформизма. Самое смешное при этом состоит в том, что эта критика правомерна: социал-реформизм действительно подрывает капиталистические рыночные стимулы, но она справедлива как реакционная критика, требующая выхода из тупика исключительно «задним ходом», за счет снижения меры социализации и, тем самым, восстановления тех противоречий, которые вызвали к жизни социал-реформизм в середине ХХ века.

Этот сюжет станет основой наших рассуждений в конце данной прелюдии. Пока же подытожим характеристики второго этапа эволюции позднего капитализма.

С политико-экономической точки зрения обе его траектории (фашизм и социал-реформизм) стали формами подрыва власти денег (их бытием, характерным для ХХ века был, намеренно повторим, финансовый капитал) как единственной всеобщей меры ценностей и средства общественной связи при капитализме (напомним: первый шаг на пути «заката» капитализма - монополистический капитал - стал формой подрыва обособленности производителей как основы товарного отношения). И если в рамках социал-реформистской модели подрыв власти денег пошел по пути развития ассоциаций граждан - пусть частичных, переходных, подчиненных власти капитала, но реализующих задачи более или менее демократического по форме регулирования своей экономической и иной социальной жизни, то фашизм означал открытое развитие диктаторских псевдоассоциаций, корпоративных союзов - от тоталитарно организованных профсоюзов и партий до концлагерей.

В социальном пространстве, в отличие от первого шага подрыва власти капитала, который привел к углублению колониализма и формированию империализма в собственном смысле этого слова, второй шаг (развитие демократических социальных государств) характеризовался постепенным разрушением колониализма (деколонизацией) и формированием основ политически несколько более мягких (но экономически едва ли не более мощных) форм социально-экономического подчинения «Третьего» мира - неоколониализма.

Возникновение и упрочение «Мировой социалистической системы» неслучайно совпало по времени со вторым периодом в развитии позднего капитализма, когда социальное регулирование и ограничение товарноденежных регуляторов стало знамением времени.

Оба феномена были вызваны к жизни едиными основаниями, а именно: новыми процессами подрыва собственных основ «царства необходимости», связанными с мощной волной социального и научно-технического прогресса, особенно усилившейся в середине ХХ века (при этом МСС была также пронизана влияниями позднего капитализма, как и капиталистическая система - влияниями МСС; неслучайно с конца 1950х годов и на Западе, и в СССР начался период социально-гуманитарной «оттепели», сменившей сталинщину «у нас» и «холодную войну» с ее охотой на ведьм «у них»). Этими же причинами в конечном счете был вызван и распад колониального мира. В результате поздний капитализм вступил (авторы в данном случае рассматривают геоэкономический и геополитический аспекты) в период биполярного развития и де[ре] колонизации²².

При этом биполярность стала отражением не только сосуществования двух систем (напомним: мы отнюдь не считаем МСС адекватным воплощением новых социально-экономических отношений, приходящих на смену гегемонии капитала), но и двойственности мирового хозяйства. Противоречие укрепившихся ростков ассоциированного социального регулирования и видоизменяющейся вследствие этого (реформистской) модели гегемонии капитала пронизывало социально-экономическую жизнь на всех ее уровнях - от отдельного человека или фирмы до каждого государства, любого звена мирового хозяйства (включая МСС и «Третий» мир).

Но этот «золотой век» позднего капитализма, ознаменовавшийся относительным научно-техническим и социальным прогрессом²³, породил мощные противоречия, связанные как с собственными проблемами капитала, так и с их метаосновой - глобальными противоречиями, порождаемыми кризисом «царства необходимости».

Развертывание научно-технического прогресса и попытки социального ограничения и регулирования капитала, нацеленные на создание «государства всеобщего благосостояния» (welfare state) и «общества потребления», максимизацию вещного, утилитарного потребления для % «золотого миллиарда» вкупе с волной борьбы народов «Третьего» мира за равноправие в мировом сообществе, - все это очень быстро натолкнулось на жесткие ограничения двоякого рода.