Глизе 892 (СИ)

Вот он смеётся над пародией Сэма — зубы такие огромные, что видно, кажется, пломбы на четвёрках; вот он гоняет голубей в Центральном парке, раскинув руки в стороны и пробегая мимо, точно пятилетка, изображающая самолёт; а вот глаза. И видно каждую чёрточку, точку, излом радужки так точно, что Андерсона тошнит. Его же преследуют!

Не-е-ет.

Ему платят той же монетой.

Блейн вздыхает и закрывает папку, залпом допивая свой айриш, искренне надеясь, что виски там было больше, чем кофе.

Телефон недовольно ворчит в кармане, и Андерсон достаёт его, чтобы посмотреть на причину недовольства.

«Если ты не против, я бы хотел пофотографировать вместе с тобой.»

Блейн улыбается, как дурак. Следующим приходит фото. Его в этом самом кафе. Андерсон оглядывается исподтишка, отрывая от телефона один только взгляд, но головы не поднимая.

Из угла кафе на него насмешливо смотрит Курт. Блейн поднимает голову и кивает медленно, будто не веря в происходящее до конца. Андерсон впервые так пристально смотрит на него без посредника в виде фотоаппарата. И улыбается сам — да так, что видно не пломбы — а всю внутренность, мол, сам знаешь, чего ждать. Видел.

Так забирай целиком.

…Глизе 892 оказывается на расстоянии двух столиков в кафе на углу третьей и Бродвея.

========== соль ==========

lola marsh — wishing girl

--

В линзах солнечных очков отражается лента дороги, над которой поднимается марево. Воздух раскалённый, асфальт под ногами плавится, но под шинами не успевает. Старая машина шуршит колёсами по дороге, точно ленивая волна, время от времени обнимающая неласковый берег с гладкими окатышами камней.

Бардачок раскалён от полуденного солнца, и Блейн лениво снимает ноги с чёрного пластика, устраиваясь в кресле несколько иначе. Мыслей перебраться назад даже не возникает — из радио, едва перекрикивающего шум ветра и мотора, раздаётся привязчиво-незапоминающаяся мелодия, которая похожа на сотню таких же.

Блейн потирает золотистую полоску полупрозрачных чешуек на виске, пробегаясь пальцами через густые волосы. Хаммел на мгновение поворачивает к нему голову и улыбается.

Курт выстукивает ритм песни по рычагу коробки передач, прикасаясь к нему тонкими пальцами, на острых костяшках которых бледно-голубая чешуя. Блейн косит на него глазами и улыбается лениво, разморенный жарой. День неторопливый — хотя они летят по шоссе чёрт знает сколько миль в час. Андерсону хочется остаться в этом вечном мгновении, когда банка газировки липнет к пальцам, а футболка — к спине.

В крошечной вечности.

--

На заправке воняет бензином. Блейн выходит из машины и натыкается на лужу — плёнка блестит на солнце химической радугой. Андерсон поднимает глаза: вывеска бензоколонки выцвела, краска кое-где потрескалась, но неоновый элемент, кажется, всё так же работает. Словно все эти ребята застряли годах в семидесятых прошлого века и выбираться оттуда не собираются.

Значит, и у них с Куртом должно получиться.

Пирог в забегаловке тут же потрясающе вкусный — и Андерсон кормит Курта с ложечки, потому что тот отказался заказывать этот, безусловно, баснословно калорийный десерт. А отказаться от него у собственных губ оказывается куда сложнее.

Крошки пирога липнут к обратной стороне предплечья со стола, и Блейн стряхивает их недовольно, пока Курт смеётся и перевязывает полоску банданы бантиком аккурат за чёлкой, в точности, как какие-нибудь рокстары прошлого века.

Андерсон прикрывает глаза и улыбается, запоминает. В углу на грани слышимости шумит крошечный телевизор, подвешенный к потолку, сквозь пыльные жалюзи на окне пробивается беспощадное солнце канзасских прерий. Обивка высоких сидений-диванчиков потрескалась от жары и от времени, ноги липнут к полу в чёрно-белую шашечку, да и вообще всё окружение до боли напоминает Блейну фильм «Легион».

Там, к слову, всё кончилось всемирным апокалипсисом.

Но забегаловка на краю света была точно такая же.

Курт подхватывает ключи и кивает Блейну, улыбаясь белозубо — клыки вполне человечьи, только слишком уж белые. Они выходят прочь и снова едут-едут-едут, останавливаясь лишь на закате, чтобы посмотреть на солнце, падающее за горизонт.

На пыльном капоте остаются следы двух задниц.

--

Океан вырастает из-за горизонта постепенно и как-то сразу, вырастая громадной махиной, сливающейся с небом. Курт сворачивает на побережье, и Блейн чувствует, как захватывает дух.

Они вернулись.

По воде бегут белые барашки, а на коже оседает привычная соль. Океан здесь тёплый, не похожий на тот, откуда был выпущен на свободу Курт — серый и ледяной, но он всё равно дышит полной грудью, чувствуя, как от предвкушения бескрайней водной глади по коже бегут мурашки. Юноша протягивает руку Блейну и улыбается неуверенно, но Андерсон берётся за чужую ладонь и заходит в океан неспешно, наслаждаясь ощущением разбивающихся волн об иссохшуюся и истосковавшуюся по воде кожу.

Они идут дальше, а потом ныряют — и не выныривают больше.

Вместо ног теперь полощется длинный хвост, пальцы снова заволокло перепонками, а на ребрах лепестками проросли жабры.