Глин Айлиф "Царь Итаки"

— Брак между представителями царских семей всегда заключается ради власти. Так было всегда. Да Ахилл мог все еще сидеть в животе у матери, их это не волнует! Для них играет роль его родословная и перспективы. А уже известно много пророчеств его будущего величия. По крайне мере, когда женимся мы, менее важные знатные особы, то имеют значение не только альянсы и богатство. Вот, например, если вспомнить о моей жене…

Тут он замолчал и подозвал девушку с корзинкой, в которой лежали пирожки из ячменной муки. Пейсандр взял несколько штук себе, передал по несколько штук Одиссею и Эпериту, потом отправил рабыню прочь, похлопав пониже спины. Мирмидонянин засунул один пирожок в рот и продолжил рассказ.

— Моя жена умеет готовить, что важнее всего. Но она также и красивая женщина. Ну, не Елена, конечно, но…

— Расскажи нам про Елену, — перебил Одиссей, впиваясь зубами в одни из пирожков. — К этому времени ты должен был ее видеть. Она действительно такая красивая, как говорят?

Пейсандр какое-то время думал молча, глядя через долину на горную цепь Тайгет.

— Нет, она не такая красивая, как говорят, потому что рассказать об ее красоте невозможно. Конечно, в Елене есть все самое лучшее из того, что хочет мужчина. Ходят слухи, что ее настоящий отец — Зевс. Но у девушки есть характер, и о нем не сказать словами. Она слишком… свободна. Это наиболее близкое описание, но все равно не полностью отражает положение вещей. Даже поэты в раздражении рвут волосы из бороды, когда ее видят. Нужно придумать какие-то новые слова, но и они будут иметь значение лишь для тех, кто ее видел.

— Вероятно, она великолепна, если превращает самых суровых воинов в аэдов, — заметил Одиссей.

— Так и есть, друг мой! Да, превращает. Я не умею красиво говорить — за меня достаточно хорошо говорит копье. Но даже самому простому воину придется провести много часов и дней, пытаясь подобрать слова. Конечно, все мы терпим неудачи, да и у царей и царевичей получается не лучше. Но если мы не попробуем ее каким-то образом понять — или вместить ее в известные нам слова, если вам так больше нравится… то мы все сойдем с ума!

Эперит вспомнил об Афине, бессмертной и сияющей, какой видел ее у священного озера, заливаемого серебристым лунным светом. Он подумал, не производит ли Елена такое же впечатление на смертного.

Эперит не думал об Афине, как о красивой женщине — возможно, потому, что не рассматривал физический аспект ее сущности. Как богиня, она была великолепна, восхитительна, прекрасна. Юноша едва ли мог смотреть на нее, ведь ее сущность неизмеримо, недостижимо идеальна, что не поддавалось пониманию. Ей недоставало совсем чуть-чуть до абсолютного превосходства, поскольку оно принадлежало Зевсу, которого ни один смертный не может увидеть и остаться живым.

— Возможно, вам повезет, и вы поглядите ее сегодня вечером, — добавил Пейсандр. — Тогда и сможете судить сами. Я обсуждал ее с другими воинами из нашего отряда, и все мы видим что-то разное. По-моему, в ней есть что-то от луны — суровая, холодная, нестареющая красота, одиночество и отстраненность в мире тьмы. Вы можете увидеть яркость солнца, источника всего в нашей жизни. Или она напомнит вам море, поскольку ее красота вечна и слишком глубока, чтобы ее постичь. Могу сказать вам: в ней слилось все то, что я перечислил, и много всего другого за пределами вашего понимания. Но также предупреждаю вас: видеть ее — еще и проклятие. Я никогда ее не забуду, даже когда моя измученная душа отправится в Гадес, где, как говорят, забывают обо всем. Мне грустно понять, что мир, который я когда-то любил, никогда больше не будет таким удивительным, как раньше, потому что она заняла его место в моем сердце! В ней есть какое-то волшебство, раз она так преображает мужчин.

Пейсандр замолчал и снова посмотрел на долину. «Неужели Елена действительно так действует на мужчин?» — гадал Эперит. Но какая-то частичка его души не хотела это выяснять и предпочла бы покинуть этот дворец проклятых, пока не стало слишком поздно. Однако юноша все же был сильно заинтригован словами Пейсандра.

— Не может быть! — воскликнул Одиссей. — Неужели ты хочешь сказать, что девушка занимается черной магией?

Пейсандр приподнял одну бровь, глядя на него.

— Может, занимается, а может, и нет, — проговорил он. — Несомненно, что этим занимаются в их семье.

— Кого ты имеешь в виду? — спросил Эперит и склонился вперед.

Пейсандр повернулся к двум воинам и очень серьезно на них посмотрел.

— Я имею в виду, что ходит много слухов про Леду, мать Елены, а еще больше — про Клитемнестру. Я слышал, что все дети Леды вылуплялись из яиц, что само по себе странно. Но лишь немногие сомневаются в том, что Клитемнестра — последовательница древних богов. Они с Еленой отличаются, как день и ночь. Но это не означает, что в венах Елены не течет какая-то странная кровь. Это объяснило бы, почему она способна подчинить любого мужчину своей воле.

Эперит посмотрел на Одиссея, который встретился с ним взглядом, но не показал, что у него на уме.