Глин Айлиф "Царь Итаки"

— О, госпожа, значит, вы действительно выйдите за него замуж? — возбужденно воскликнула рабыня.

Елена покачала головой.

— Нет, не выйду. Менелай совершенно не возбуждает во мне желание.

Рабыня открыла от удивления рот.

— Но тогда за кого вы выйдите замуж? Приезжает Диомед. И, как говорят, Аякс.

— Этот болван!

— И я также слышала, что приедет Ахилл, — продолжала Неэра. — Определенно, вы не станете отвергать такого красивого мужчину, как Ахилл?

— Откуда ты знаешь, что Ахилл красив? — фыркнула Елена. — Кроме того, разве ты не в курсе, что Ахилл — практически мальчик? Как мне может понравиться мальчик, и неважно, какая у него родословная?!

— Но тогда кто, госпожа? — умоляюще спросила Неэра.

Во дворце делали ставки, и раб, которому удастся выведать секрет, кого на самом деле желает Елена, выиграл бы достаточно денег, чтобы купить собственную свободу.

— Ты на самом деле думаешь, что мне позволят выбирать? — с горечью спросила Елена. — Тиндарея интересует только благосклонность Агамемнона, а Агамемнона интересует брак для усиления могущества. Он знает, что тот, кто получит меня, унаследует трон моего отца. Именно поэтому они выберут Менелая. В таком случае брат Агамемнона станет царем Спарты, а Атриды — самой могущественной династией в Греции.

Рабыня мгновение смотрела на царевну. Политика власти не имела для нее никакого значения, но она увидела грусть под маской ярости хозяйки.

— В таком случае, кто вам больше всех правится?

— Ни один из них, Неэра, — ответила Елена и снова легла на кушетку. — Это поможет тебе выиграть спор с твоими друзьями? Среди этих знатных господ нет ни одного, который разжигал бы хоть какую-то страсть у меня в сердце. Зачем мне разодетый, противный и высокомерный лицедей, каким бы красивым он ни был и какой бы от него хороший запах ни исходил? Мне нет дела до того, скольких человек они убили, сколько городов разграбили. Я хочу мужчину, который заставит мое сердце учащенно биться, когда он входит в помещение. Мне все равно, урод он или нет. Он может быть даже беден — конечно, в разумных пределах. Если бы только он увез меня от всего этого… — она провела белой рукой по воздуху, словно пытаясь охватить весь дворец. — Найди мне настоящего мужчину, чтобы ему было плевать на власть или славу греков. Он смог бы увезти меня из этого дворца… Вот тогда я скажу тебе, кому на самом деле отдаю предпочтение.

Неэра стыдливо уставилась в пол. Несмотря на своенравность и вздорный характер Елены, служанка любила хозяйку всем сердцем и очень сожалела, что расстроила ее. Привилегией рабыни было выслушивание того, что больше всего беспокоило Елену, поэтому Неэра знала, как госпоже не нравился сама мысль о том, чтобы стать наградой какому-то богатому царевичу. Несмотря на все красоту и богатство, эта девушка не имела свободы. И ее желания рабыня прекрасно понимала.

— Ты никогда не одеваешься в своих покоях, сестра?

В дверном проеме стояла молодая женщина и рассматривала нагую Елену. Ей было забавно, она этого не скрывала. Женщина была высокой и стройной. Ее кожа была бледной, длинные волосы — рыжими, заведенными за слегка оттопыренные уши. Рыжая грива ниспадала до середины спины. На привлекательном лице обращали на себя внимание тонкие губы и большие глаза. Вошедшая была одета во все черное, словно носила траур.

Елена многозначительно улыбнулась.

— Если мое тело вызывает у тебя отвращение, Клитемнестра, то не следует приходить без объявления.

В любом случае, женщина уже вошла, жестом велела Неэре удалиться и села рядом с сестрой. Они не виделись больше года, но Клитемнестра решила приехать в Спарту с Агамемноном и Менелаем, чтобы повидаться с семьей.

— Я слушала за дверью, Елена. Тебе следует быть поосторожнее. Мало ли кто подслушивает, когда ты пренебрежительно говоришь о моем муже.

— Мне все равно, кто меня слышит, — ответила Елена, села и взяла руку сестры. — Ведь я говорю правду! Ты знаешь, что Агамемнон думает только о власти и о том, как править всей Грецией.

— Он будет править Грецией, — заявил Клитемнестра, с любовью погладила руки сестры и вздохнула. — Он всегда получает то, что хочет, как я выяснила. Но он желает мира, ему надоели постоянные войны. Я думаю, что они всем надоели. А единственный способ с ними покончить — это объединить Грецию.

Елена встала, подняла с полу одежду и обернула свое безупречное тело куском ткани. Белая материя оказалась такой тонкой, что практически не скрывала ее наготу.

— Но как удачно, что Греция будет объединяться под Агамемноном! — заметила она.

— Я уверена, что он с радостью служил бы кому-то, кого бы посчитал более пригодным к правлению, чем он сам, — спокойно добавили Клитемнестра, привыкшая к вспышкам гнева сестры. — Но как все люди, подобные ему, Агамемнон считает, что нет более достойного.

— Ты говоришь так, будто с ним соглашаешься! — злобно воскликнула Елена.