Глин Айлиф "Царь Итаки"

Какая-то часть его разума понимала, что случилось, но он все еще отказывался полностью это принять.

— Это требовалось сделать, парень, — спокойно ответил отец. — Я бы сказал тебе раньше, но боялся, что ты выдашь мои планы. В тебе слишком много от дедушки. Я знал, что ты будешь верен трону. Ну, а теперь на трон сяду я.

Словно для того, чтобы подчеркнуть сказанное, отец переступил через тело Пандиона и уселся на каменную скамью.

— Что ты наделал?! — спросил Эперит и только тогда заметил, что несколько человек из дворцовой стражи стоят по обеим сторонам от него.

— Пандион был дураком и слабаком, Эперит. Под его правлением Алибас становился слабым и незначительным городом. Посему некоторые из нас решили, что пришло время перемен. — Он поднял меч и острием указал на оставшихся в живых стражников.

— Ни один царь, которому верны все его подданные, не может быть слабым, — ответил Эперит, сжал рукоятку меча и сделал шаг вперед.

Стража мгновенно окружила его отца кольцом, а тот рассмеялся, словно пьяный.

— Боги! Ты так похож на моего отца — те же самые строгие представления о чести и преданности долгу. Но я этого хочу, Эперит. Теперь я — царь, и мне нужен кто-то, заслуживающий доверия, кто сможет унаследовать трон после меня. Твои братья погибли, сражаясь бок о бок со мной. Это были настоящие верные сыновья. Теперь ты должен решить, с кем ты. Если поклянешься мне верности, мы сделаем Алибас городом, которым можно гордиться. А когда я умру, ты станешь царем вместо меня. Что скажешь, сын?

Отец перегнулся через подлокотник трона и протянул руку. Эперит этот жест проигнорировал.

— Когда-то я любил и уважал тебя. Я с готовностью и желанием подчинялся любой твоей воле. Но теперь ты обесчестил нашу семью. Я не могу простить этого.

Неверие в случившееся не уменьшило его ярости. С проклятием на устах юноша бросился на отца, выставив меч перед собой. Два стражника закрыли нового царя щитами, а третий выбил оружие из руки Эперита быстрым ударом собственного клинка. Еще двое бросились на него и заломили руки за спину. Они подтащили его к отцу, улыбку на лице которого сменила злобная гримаса.

— Ты разочаровываешь меня, парень. Мне следовало бы тебя убить. Но я и так уже потерял достаточно сыновей. У тебя есть оружие и этот старый щит, которым ты так гордишься. С этой минуты у тебя больше нет дома, нет никаких владений и семьи. Ты отправляешься в ссылку. А если когда-нибудь еще появишься в Алибасе, я самолично тебя убью…

* * *

Эперит сел, хватая ртом воздух и сжимая одеяло, потом вытер пот со лба и огляделся в непривычной обстановке. В лишенное окон помещение сквозь дверной проем просачивался серый свет, в котором можно было рассмотреть ряды больших глиняных сосудов вдоль стен. С чувством облегчения юноша понял, что находился в одном из складских помещений дворца на Итаке, где его разместили три дня назад, после заседания герусии.

Эмоции, которые он испытал во сне, постепенно уходили, глаза приспособились к предрассветной мгле. Молодой человек стал различать звуки, разносящиеся по дворцу. Кухонные рабы в это время разводили огонь и занимались завтраком, а другие совершали приготовления к путешествию Одиссея в Спарту.

После того, как Корон публично бросил вызов храбрости царевича, у которого не оставалось выбора, среди старейшин опять начались долгие споры. Один геронт хотел, чтобы Одиссей отправился в путь только с двумя или тремя сопровождающими. Но это предложение быстро отвергли все остальные. Некоторые очень высоко ценили его жизнь и не желали, чтобы он отправлялся в Спарту без полного отряда. Третьи указывали на необходимость произвести впечатление на царя Тиндарея, для чего требовалось взять с собой побольше стражников, а не просто группу сопровождения.

Наконец удалось достигнуть компромисса. Половина из тридцати стражников, несших службу во дворце, будет сопровождать Одиссея. Отряд возглавит сам Галитерс, а остальные останутся под командованием Ментора. Этот отряд усилит поспешно собранная дружина, которой должно оказаться достаточно для обороны дворца до возвращения царевича весной.

После того, как этот вопрос с трудом решили, начались споры о том, какой подарок взять. Хорошие манеры требовали от гостя прибытия с дарами. По обычаю дарили что-то, отражающее положение гостя, а также степень его уважения к хозяину. Поэтому, несмотря на относительную бедность Итаки, герусия согласилась отправить подарок не по средствам. Решили пожертвовать вторым из лучших мечей Лаэрта, с рукояткой из слоновой кости, с инкрустацией из золота на лезвии, а также украшенными золотом кожаными ножнами. Антиклея предложила три своих лучших платья для Елены (не было времени шить новую одежду) — вместе с лучшими драгоценностями, которые найдутся в дворцовых запасах.