Глин Айлиф "Царь Итаки"

Эперит удрученно опустил плечи, сидя на скамье. Он убедился, что на итакийском совете ничего никогда не решается. Он знал, как действовать во время других споров — тех, что разрешаются при помощи заточенной бронзы. Но в это мгновение Корон снова встал, все еще сжимая посох выступающего. Он прямо посмотрел на Одиссея. У него горели глаза, но не злобой, этому человеку было забавно и весело.

— Ты сидишь здесь, Одиссей, и говоришь о необходимости себя показать. Мне интересно, ты и дальше будешь сидеть и разговаривать, когда предоставляются возможности?

Одиссей преодолел разделявшее их расстояние в мгновение ока. Эперит смотрел, как его друг вырывает посох из руки Корона, и ожидал, что он проломит им голову старейшине, выпустив наружу мозги. Но в следующую секунду царевич снова взял себя в руки и дрожащими пальцами прижал посох к боку. Корон и Одиссей неотрывно смотрели друг на друга. К удивлению Эперита, старший советник не дрогнул перед ужасающим напором молодости.

— Тебе повезло, что это герусия, — прошипел Одиссей, а затем заставил себя улыбнуться. — Здесь я могу принять твою критику, не считая себя оскорбленным. Возможно, ты даже умнее, чем кажешься, потому что ты наверняка с самого начала хотел, чтобы я отправился в Спарту. Я принимаю твой вызов.

Глава 8 Прощание с Итакой

Эперит спрыгнул с постели и оделся так быстро, как только мог. Снаружи темные улицы Алибаса заполнились шумом борьбы. Люди кричали, звенела бронза, ударяясь о бронзу. Он чувствовал запах дыма, сквозь высокое окно его комнаты виднелось мигающее оранжевое пламя, свет которого отражался на потолке.

Несколько мгновений спустя он уже несся вниз по лестнице, отталкивая в сторону рабов, не обращая внимания на их тревожные вопросы. Следовало вооружиться. Не было времени надевать нагрудник кирасы или наголенники, поэтому он быстро нахлобучил бронзовый шлем и схватил щит со стены. Один из новых рабов, имени которого Эперит не помнил, следовал за ним и вручил ему меч.

— Что там происходит? — спросил Эперит.

— Похоже на мятеж, господин. Группа солдат подожгла несколько домов, чтобы привлечь стражников из дворца. Теперь там идет рукопашная, улицы усыпаны трупами.

— Вижу, что ты не потерял голову, — заметил Эперит. — Найди оружие, какое есть, и вооружай рабов-мужчин. Затем уводите женщин в горы, пока не закончится борьба.

— А что с домом?

— Не беспокойся о доме. Ты видел моего отца?

— Нет, господин. Он, как обычно, задержался во дворце допоздна, но мог и уйти, как только начались беспорядки.

Эперит похлопал раба по плечу и выбежал на улицу. Дальше вверх по возвышенности горел дом, наполняя ночной воздух искрами, которые по спирали летели вверх к черным тучам. Ужасно воняло обгорелой плотью. Юноша увидел несколько неподвижных тел, лежавших в грязи на улице. Звуки битвы продолжались, но слышались в стороне, в направлении дворца царя Пандиона.

Эперит понесся туда же, опасаясь за жизнь царя. По пути он увидел еще несколько трупов и остановился, только приблизившись к воротам. Их охраняли четверо стражников, которые опустили копья, узнав его.

— Что происходит? — спросил юноша, с облегчением увидев, что ворота удерживают люди царя. Но его беспокоило то, что изнутри все еще доносились звуки битвы. — Это мятеж?

— Твой отец держит все под контролем, — ответил один из стражников. — Они сейчас приканчивают последних выживших. Ты найдешь его в большом зале.

Воин пересек маленький дворик за воротами, где землю устилало еще большее количество тел. Даже в тусклом свете, отражавшемся от туч, он смог узнать многие лица. Жизнь из их глаз ушла, а черты исказила агония. Зная, что копье еще только помешает в узких коридорах, юноша отбросил его в сторону и достал меч, потом быстро переступил порог дворца.

Факелы дымили и потрескивали на стенах в специальных подпорках, отбрасывая тусклый трепещущий свет в коридор, который вел к тронному залу Пандиона. Звуки борьбы почти прекратились, остался только звон мечей, доносившийся из-за дверей в конце коридора. Эперит внезапно почувствовал, что царь в опасности, только он мог его спасти. Но когда молодой воин уже приготовился вступить в схватку, его остановило зрелище, при виде которого вся сила ушла из его рук. На ступенях, ведущих в женские покои, лежали его старшие братья. Один упал лицом вверх, его горло было перерезано, а все вокруг потемнело от крови. Второй лежал поперек первого, сломанное копье торчало из спины.

Пока Эперит смотрел на трупы, чувствуя внутри пустоту и отсутствие каких-либо эмоций, лязг оружия в тронном зале прекратился. Юноша ощутил ярость, он понесся по коридору, усыпанному трупами, намереваясь отомстить за братьев, плечом открыл двери и встал, широко расставив ноги, держа меч и щит наготове.

Но он опоздал. Царь лежал на полу, одна его рука все еще сжимала меч, а другая тянулась к трону. Мертвые глаза обвиняющее смотрели на Эперита.

Над поверженным царем стоял высокий мужчина, стирая царскую кровь с клинка. Эперит пошатнулся и опустил меч.

— Папа?