Глеб Бейбарсов и Шапка Мономаха (СИ)

The future is coming on

Gorillas

Скучнее одной пары по неинтересному предмету может быть только две пары подряд по нему же. Пожалуй, никто не мог бы ответить, зачем будущим дизайнерам нужна дисциплина, называемая «концепции современного естествознания». Лекции читал очень древний дед, который ничего не слышал без своего слухового аппарата, а о правильной дикции, кажется, вообще даже не подозревал. Более того, студентов собрали по всему первому курсу и согнали в огромную потоковую аудиторию амфитеатром, что автоматически создавало обратную акустику: то, что говорили шепотом на последних, самых высоких рядах, было прекрасно слышно внизу, зато дребезжащий глас старика-профессора терялся, не долетая даже до первых. Микрофону дед не доверял, считая это изобретение слишком новомодным для своего почтенного предмета.

Зато с удивительной для своего возраста зоркостью он проводил перекличку дважды – в начале занятий и в конце. Каждого, кто поднимал руку, выкрикивая «тут» или «я», он запоминал. Таким образом, отметиться на первой и сбежать со второй пары не представлялось возможным, просить товарища подать голос вместо себя – того дороже. Обнаружив прогул, дедок сразу же мчался в деканат, который охотно устраивал головомойку нерадивым студентам. Тем более, за абсолютное посещение и сдачу доклада полагался автомат, вот и приходилось страдать, но терпеть, сидя на верхних рядах аудитории.

– Я сейчас сдохну, – простонала Оля, падая носом в тетрадь.

Последние пятнадцать минут рыжая неугомонная бестия пыталась все-таки записывать лекцию, но потерпела сокрушительное фиаско. Дед даже в лучшие годы не мог похвастаться широким размахом плеч, что не добавляло ему популярности и со стороны Марины.

– Давайте пожалуемся Калинской? – предложила она. – Пусть заменит нам эту нудятину чем-то более полезным…

– Делать ей больше нечего, – обернулась Надя. Она сидела ниже всех, но скорее просто из принципа. – Нечем заменять. Тем более это приказ сверху.

– Ставить жестокие эксперименты над нашей психикой? – Оля приоткрыла один глаз. – Я не давала согласия!

– Потише, – поморщилась отличница. – Я и так скорее угадываю, чем слышу…

– И зачем тебе этот бред записывать?! – взвилась рыжая, даже не подумав понизить тон.

– Затем, что лекции вы все равно у меня брать будете, – огрызнулась обычно спокойная Надя.

– Хватит, – подала голос Даша. – У меня от вас голова болит.

– Голова у тебя болит, потому что пить надо меньше, – съязвила Марина.

– За собой смотри, – зеленоволосая угрожающе приподнялась. – Пока у тебя кое-что не заболело…

– Ой-ой, как страшно, – насмешливо протянула брюнетка. – Да я дуну – и ты улетишь!

– Один на один ты ничто против меня, – презрительно процедила Дара. – Ты же всего лишь…

– Девочки, заткнитесь, пожалуйста. Вы расстраиваете моего милого друга, – неожиданно прощебетала Вика.

Четыре пары глаз уставились на нее с нескрываемым изумлением. Все настолько привыкли к тому, что она молчит и не высовывается, воспитанная Настей еще в первые недели знакомства, что теперь подруг одновременно посетила мысль о говорящем помидоре.

– Заяц, с тобой все хорошо? – осторожно поинтересовалась Надя.

«Зайцем» звали Вику все, кому не лень, потому что фамилия у нее была Зайка. Даже преподаватели как-то смягчались, обнаружив у себя в списках такую студентку. Оля еще шутила, что ее взяли в университет только для того, чтобы можно было каждый день умиляться.

– Со мной – да. А вот с ним… – поправив осветленные волосы, девушка подвинулась, показывая, что находится между ней и стеной.

На скамье стоял горшок с кактусом.

Кактус был маленький, чахленький, давно уже не зеленый, а какой-то плеснево-серый, да к тому же один его отросток упрямо пытался обвиться вокруг другого, что не добавляло бедному растению здоровья.

– Что это? – Марина на всякий случай отодвинулась.

– Мой друг, – повторила Вика. – Я его спасла из деканата. Они совсем заморили бедное безмолвное существо! – достав маникюрные ножнички, она принялась аккуратно обстригать засохшие колючки.

– Клиника, – Оля снова поприветствовала лбом парту. – Первый спекся, дорогие братья в белых халатах, забирайте клиента…

Не обращая ни на кого внимания, Зайка продолжала обхаживать кактус, о чем-то нежно воркуя. Если бы он умел думать, то уже ощущал бы себя центром вселенной и нахально требовал бы все, чего его колючая душа только могла пожелать, но, к всеобщему счастью, кактусы все-таки никогда не были разумны.

А дед-профессор все рассказывал что-то о корпускулярно-волновом дуализме, не замечая, какие баталии разворачиваются в аудитории. Он вообще был глубоко индифферентен к тому, чем занимались его слушатели, лишь бы присутствовали в количестве.