Глеб Бейбарсов и Шапка Мономаха (СИ)

– Я говорю, что видел вас вчера в парке с девушками. Хорошо отметили?

Глеб сделал глубокий вдох и досчитал про себя до десяти, подавляя желание оглянуться в поисках глюков. Лопухоид все равно не в состоянии увидеть этих маленьких, но очень пакостных человечков.

– Что-то вроде, – ответил он наконец.

Серёгичев только хмыкнул.

– Да уж, я в свою бытность студентом тоже вокруг себя целый гарем собирал… А что поделаешь, если некоторые профессии привлекают в основном только женщин. Вы еще не видели, что на филологии творится обычно!

– И не увижу, надеюсь, – пробормотал Бейбарсов, вдруг сообразив, что в землянке некромагини у него было похожее положение: две девушки рядом, еще одна отражается в котле, а старуха сойдет за тещу.

– О, наша остановка. Вы выходите? – Сергей Юрьевич весь буквально-таки излучал дружелюбие.

Бывший некромаг спрыгнул на тротуар и, изобразив, что жутко опаздывает (что, в общем-то, грозилось стать правдой только через пять минут), припустил к главному зданию. Сегодня их группе должны были рассказать об институтской библиотеке, записать всех, после чего провести с экскурсией по наиболее значимым местам всех восьми корпусов.

Бейбарсов всерьез опасался, что мысли о потерянной некромагии так и продолжат преследовать его в течение всего дня, однако быстро выяснилось, что сложно думать о каких-то метафизических проблемах, когда вокруг тебя прыгает шестеро девушек – и каждая хочет внимания. В какой-то момент на них стали оглядываться другие студенты, сдавленно хихикая – и было отчего. Все перемещения вслед за Калинской выглядели так: впереди идет Глеб с идеально прямой спиной и надвинутым на глаза козырьком. Следом, разбившись на пары, семенят его разномастные подруги, стреляя глазками по сторонам и проверяя, не покушается ли кто на их общее сокровище. Само сокровище все это время мечтало выяснить, какой же шутник разделил человеческий род на два пола, чтобы доходчиво и желательно на личном примере объяснить ему, что это было большой ошибкой.

От неумолкающего щебета, где то и дело мелькало его имя, у Глеба разболелась голова. В какой-то момент ему сунули в руку таблетку и бутылку воды. Обернувшись, бывший некромаг обнаружил, что ближе всех к нему Вика. Она как-то очень наивно улыбнулась ему и быстро ретировалась за спину Насти.

По окончании официальной пытки Даша опять попробовала всех затащить в какое-то кафе, которое она весьма красочно описывала, но на этот раз против был не только Глеб, но и Оля, Надя и Марина. Вчетвером они настолько выразительно посмотрели на юную бунтарку, что та разом сникла.

Уже в который раз Бейбарсов подумал, что Лена и Жанна на фоне этих, с позволения сказать, дам смотрелись оплотами здравомыслия, спокойствия и надежности. В глубине души даже шевельнулось робкое ощущение, говорящее, что он немного скучает по своим напарницам, но Глеб тут же задавил его. Еще чего, ему и так хватило одного-единственного напоминания о том, как близок волшебный мир к лопухоидному, чтобы чуть не сорваться, а тут два таких реальных представителя того самого мира… Нет. Бывший некромаг твердо решил, что ни Свеколт, ни Аббатикову он не хочет видеть. Больше никогда.

Придя домой, Бейбарсов обнаружил, что Игорь на работе, а Андрей еще не вернулся из секции каратэ, в которую его записали этой весной. Обрадовавшись возможности побыть одному, парень разогрел себе обед, поел, помыл посуду (обошлось без фарфоровых жертв), пошел в свою комнату. Там его взгляд сразу же упал на незаконченный рисунок.

Этот пейзаж не получалось закончить уже две недели. Вроде бы ничего сложного, деревья и небо, да вот мешало что-то. Раз за разом Глеб переделывал карандашный набросок, но все равно оставался недовольным, вот и сейчас он снял с мольберта лист и порвал его пополам.

На подоконнике лежали карандаши, ручки, фломастеры, рапидографы, пастель, акварель, акрил, пара стержней угля, чуть в стороне – несколько разномастных колонковых кисточек. Бейбарсов провел над всем этим ладонью, выбирая, замер на несколько секунд… И решительно взял масляную пастель.

Руки двигались сами собой, запечатлевая то, что он увидел по пути домой. Справа – строгий силуэт давно погибшего и засохшего дерева. В нижней половине листа – пушистые кроны рано пожелтевших кленов. Над ними возвышается пара рябин, красными искрами на них сияют ягоды. И небо, главная часть… Предзакатное небо ранней осени, высокое, яркое. Голубым цветом – основа, по ней уже розовые росчерки облаков, отражающих солнечный свет. Добавить реальности, проведя черные линии паутины проводов, опутавших этот город и эту осень. Готово.

Глеб отступил на шаг, любуясь результатом своей работы. Рисунок не некромага, но человека, умеющего видеть всю красоту этого безумного мира в любом ее проявлении. Искренний и болезненно-чувственный пейзаж шизофреника, не имеющего надежды на выздоровление.

Бейбарсов улыбнулся своим мыслям.

Вдруг он заметил на столе клетчатый тетрадный лист. Подумав, что Игорь мог оставить ему записку, парень потянулся ее прочитать.