Глазомер! Быстрота! Натиск!

– Да слышу, слышу я, – приглушенно ответил ему Лужин. – Ты, главное, чего-нибудь необычное, ну-у чего-нибудь особенное там, на валах, отслеживай. У тебя же слух лучше, чем у собаки. Вот ты и старайся.

– Да я стараюсь, Федор Евграфович, слушаю, – вздохнул Ваня. – Аж ухи, вона, замерзли. Может, и в нашу смену они не полезут? Еще ведь маненько, и уже плутонг Быкова сюда подойдет, а там, глядишь, и рассветать станет.

– Поле-езут, – покачал головой сержант. – Даже не сомневайся, Ванька. У командира ведь нюх на такое дело. А может, то, что он умом дюже силен, это дает ему такое понимание всего того, что должно случиться. Не зря же он за каждую малейшую мелочь цепляется, когда ему о разведке докладываешь. И все-то он в своей голове обмозговывает. Я уже и сам начал такое примечать, на что раньше бы и внимание свое не обратил.

– Тише, Евграфович, тише! – вдруг прошептал Соловей.

– Чего ты? – Цыган замер и начал тоже напряженно прислушиваться, но так и не смог разобрать ничего нового в ночи. – Ну-у, чего ты услыхал, Ванька? Говори уже давай, не томи!

– Разговоров никаких нет, и крики стихли у османов, – прошептал тот. – Всегда ведь у них на валу и на стенах шумно было, а тут вот как вымерли все разом.

– Ну, а может, утомились басурмане? – предположил Лужин. – Самый ведь глухой час в ночи, а еще и морозит, зараза.

– Вот то-то и оно, что морозно, – покачал головой егерь. – Тихо стоять туркам ну никак невозможно сейчас, крикливый и гоношистый этот южный народ. Да ведь как отрезало там с этим шумом. Только что они орали, а тут вдруг раз – и тишина! – и Соловей, привстав из-за валуна, стянул с головы меховую шапку. – Кажись, чего-то слышу! Как будто бы шум дождя тихонький такой, еле-еле слышный доносится, а вот теперяча и позвякивание раздалось. Да это же топот множества ног, Федор Евграфович! – округлил он глаза в волнении. – Толпа огромная в нашу сторону идет! Точно вам говорю. Люди идут, много людей, а слышно словно бы шум дождя! Так зима же сейчас, снег ведь кругом, какой же может быть дождь?!

– Матвей, бегом к командиру батальона! – крикнул лежащему позади вестовому Лужин. – Передай их высокоблагородию, что турки втихую из своих укреплений выходят! Много их! – и, проводив взглядом метнувшегося в сторону русских укреплений солдата, выдохнул: – Ну, Соловей, ежели ты вдруг сейчас ошибся, то я самолично все перья из твоего хвоста выдеру!

По сигналу сержанта цепь егерей начала быстро отбегать назад к валам русских ретраншементов. А с турецких уже начали спускаться первые сотни янычар. В ночь на 11 ноября Гассан-паша предпринял попытку сбить осаждающих со своих позиций. Помимо нанесения удара по живой силе русских войск, основной целью для этой атаки была артиллерия. Туркам во что бы то ни стало нужно было ее уничтожить. Без пушек дальнейшая осада сразу же теряла всякий смысл. В бой были брошены лучшие силы гарнизона – султанская гвардия.

– Быстрее, быстрее! – торопил роты Алексей. – Если турки на наших ребят резко навалятся, то не удержат они оборону!

Три сотни шагов оставалось еще до валов, когда с них прогремел первый жиденький ружейный залп.

– Бего-о-ом! – заорал Алексей, выхватывая из-за спины свой штуцер. – Штыки надеть!

– Гренады вниз метайте, – кричал в это время Лужин, стоя у ската. – Все сразу кидайте и из пистолей бейте! – он закинул один за другим свои ручные снаряды.

«Бам! Бам! Бам!» – гремели разрывы у подножия вала. В густую толпу турок ударили сотни мелких осколков. Дежурная рота Полоцкого пехотного полка разрядила вниз свои фузеи и надела на них штыки. Турки отхлынули было от вала, но, подгоняемые своими командирами, оправившись, они опять полезли наверх. Над русским лагерем тревожно били барабаны, выбегающих из землянок и палаток солдат капралы и унтера строили в колонны. Батальон егерей забежал на вал в тот момент, когда толпа янычар, потеснив жиденькую шеренгу пехотинцев, уже переваливала через гребень.

– Ура-а! – заревели разом пять сотен глоток, вылетая с ружьями наперевес. Удар егерей был неожиданным, и турки, потеряв разом несколько десятков человек на своем правом крыле, начали откатываться назад. А вслед им все били частые ружейные залпы.

Только лишь в двух местах всей осадной линии неприятелю удалось занять русские ретраншементы, но и оттуда он был вскоре выбит подоспевшими колоннами пехоты. Тем не менее около двух десятков орудий турки все же успели подорвать или же серьезно попортить. В ходе этой вылазки погибли генерал-майор Максимов, три офицера и несколько десятков солдат. Утром нашли около сотни турецких трупов, но это мало утешило светлейшего – стало понятно, что противник даже и не помышляет о сдаче крепости. Теперь генерал-фельдмаршал был вынужден согласиться на штурм, ведь зимовать под стенами Очакова в открытой степи означало потерять большую часть армии от холода и болезней. Потемкин писал Екатерине: «…не осталось никакого иного средства по взятию города, кроме генерального приступа…»

Глава 9. Березань