Глаза верхнего мира

— Что еще вам показать? Может, этот маленький амулет. Это эротическая принадлежность, он вызывает сильные эротические эмоции у того, на кого направлен. Но с ним нужно обращаться осторожно. Есть у меня и еще неоценимое вспомогательное средство — амулет в форме головы барана, сделанный по приказу императора Далмациуса Нежного, чтобы он мог не обижать чувствительность всех своих десяти тысяч наложниц… Что еще показать? Вот посох, который мгновенно прикрепляет один предмет к другому, я постоянно ношу его в чехле, чтобы случайно не прилепить брюки к ягодице или сумку к пальцам. Этот посох можно использовать во многих случаях. Что еще? Посмотрим… А, вот оно! Рог удивительных свойств. Если всунуть его в рот трупа, труп произнесет двадцать последних прижизненных слов. Если сунуть его покойнику в ухо, можно передать информацию в лишенный жизни мозг… А что у нас тут? Да, небольшое устройство, которое приносит много удовольствия. — И Войонд продемонстрировал куклу, продекламировавшую героические стихи, спевшую непристойную песню и затеявшую обмен остроумными репликами с Кьюджелом, который сидел впереди и внимательно на все смотрел.

Наконец Войонд устал от своего представления, и пилигримы один за другим улеглись спать.

Кьюджел не спал, он лежал, заложив руки за голову, смотрел на звезды и думал о неожиданно большой коллекции амулетов и волшебных предметов, принадлежавшей Войонду.

Убедившись, что все уснули, он встал и посмотрел на спящего Войонда. Мешок завязан и лежит под рукой Войонда, как и ожидал Кьюджел. Пройдя в небольшую кладовую, где пилигримы держали продукты, Кьюджел набрал жира, смешал его с мукой и изготовил белую мазь. Из плотной бумаги он сделал небольшой ящичек и наполнил его мазью. Потом вернулся на свое место.

На следующее утро он как бы невзначай дал Войонду увидеть, как натирает мазью свой меч.

Войонд пришел в ужас.

— Не может быть! Я поражен! Увы, бедный Лодермюльх!

Кьюджел знаком попросил его замолчать.

— О чем ты говоришь? — спросил он. — Я просто предохраняю свой меч от ржавчины.

Войонд с печальной уверенностью покачал головой.

— Все ясно. Из-за наживы ты убил Лодермюльха. У меня нет другого выбора, как сообщить об этом ловцам воров в Эрзе Дамат!

— Не торопись! Ты ошибаешься: я не виноват!

Войонд, высокий мрачный человек, с темными мешками под глазами, с длинным подбородком и высоким сморщенным лбом, поднял руку.

— Я никогда не оправдывал убийства. И в этом случае должен быть применен принцип равновесия, и необходимо применение жестокого наказания. Как минимум, причинивший зло не должен пользоваться его плодами.

— Ты имеешь в виду мазь? — спросил Кьюджел.

— Совершенно верно, — ответил Войонд. — Справедливость требует не меньшего.

— Ты строгий человек! — расстроенно сказал Кьюджел. — У меня нет выбора, нужно подчиниться твоему решению.

Войонд протянул руку.

— Давай мазь, и поскольку ясно, что ты раскаиваешься, я больше не буду говорить об этом.

Кьюджел задумчиво поджал губы.

— Да будет так. Я уже смазал свой меч. Поэтому я отдам тебе остальную мазь в обмен на эротическое приспособление, ну и еще за несколько талисманов.

— Правильно ли я слышу? — возмутился Войонд. — Твоя наглость превосходит все границы! Эти предметы не имеют цены!

Кьюджел пожал плечами.

— Мазь тоже не обычный товар.

После спора Кьюджел отдал мазь в обмен на трубку, которая выбрасывала синий концентрат на расстояние в пятьдесят шагов, вместе со свитком, в котором перечислялись восемнадцать фаз Лаганетического цикла; пришлось ему удовлетвориться этими предметами.

Вскоре на западном берегу появились окраинные руины Эрзы Дамат — древние виллы, теперь рухнувшие и забытые посреди разросшихся садов.

Пилигримы шестами подогнали плот к берегу. На расстоянии появилась вершина Черного Обелиска, и все испустили радостный крик. Плот двигался поперек течения Скамандера и вскоре пристал к одному из растрескавшихся старых причалов.

Пилигримы выбрались на берег, собрались вокруг Гарстанга, который обратился к группе:

— С огромным удовлетворением я слагаю с себя ответственность. Смотрите! Перед вами священный город, в котором Гилфиг объявил Гностическую догму! где он покарал Казуя и разоблачил ведьму Энксис! Вполне возможно, что священные ноги топтали эту самую почву! — Гарстанг драматичным жестом указал на землю, и пилигримы, глядя вниз, неуверенно зашевелились. — Как бы то ни было, мы здесь и каждый из нас испытывает большое облегчение. Путь был труден и опасен. Нас пятьдесят девять выступило из долины Фолгус. Бамиш и Рандоль были схвачены гру на Сагмийском поле. У моста через Аск к нам присоединился Кьюджел. На Скамандере мы потеряли Лодермюльха. Теперь нас пятьдесят семь, мы все испытанные и верные товарищи, и печально, что кончается наше товарищество. Но мы будем всегда о нем помнить!