Главврач

В своей (своей! своей! наконец-то — своей!) квартире Константин, вспомнив школьные уроки труда, соорудил замечательный тайник. Не где-нибудь под подоконником, под ванной или в вентиляционной шахте, куда обычно прячут ценное недалекие люди и куда сразу же заглядывают воры. Тайник находился за фальшивой электрической розеткой справа у входной двери, а сама розетка была закрыта тумбочкой для обуви. Вроде как ремонтники установили здесь розетку, а хозяину она не понадобилась. Пойди найди! Не уподобляться же Женечке, которая хранила заначку и немногочисленные драгоценные цацки в куриной тушке, положенной в морозилку. Воры вполне могли бы украсть курицу, ведь времена нынче такие, что любая прибыль к месту и в тему — хотя бы и курица. Далеко за примерами ходить не нужно — у массажиста Гилимзянова с дачи вывезли все подчистую. Подчистую — в прямом смысле этого слова, вплоть до тех электрических проводов, которые можно было выдрать, смесителей и унитаза. Удивительно, что кровлю не сняли. Не иначе как помешал кто-то…

Мелькнула мысль подтянуть к тайнику электрические провода и устроить так, чтобы злодейская рука замыкала цепь, но, подумав, Константин от этой идеи отказался. Всякое же в жизни бывает — когда-нибудь сам сунешь туда руку, забыв переключить тумблер, и словишь удар током. Под эти мысли вспомнилась история самаркандского соседа зубного техника Аркадия, квартиру которого за полгода обокрали четыре раза. Доведенный до отчаяния хозяин установил в прихожей медвежий капкан, прикрытый половиком — в полумраке и не сразу заметишь, что там что-то лежит. И что же? Через пару недель явился домой навеселе и сам попался в свою ловушку, хорошо еще, что ноги не лишился.

Глава одиннадцатая Смена караула

Третьего декабря 1999 года Шариф Насирович не явился на работу. По номеру мобильного телефона механический голос отвечал, что абонент временно недоступен, а по домашнему номеру вообще никто не отвечал.

Запоями Шариф Насирович не страдал и привычки к внезапной перемене мест не имел. Образцом пунктуальности назвать его было нельзя, но и к безалаберным пофигистам он тоже не относился. И вообще заместители генеральных директоров по финансам и экономике просто так не исчезают. Или их похищают, или они бегут от каких-то неразрешимых проблем. Был еще один вариант — скоропостижная кончина или внезапная тяжелая болезнь кого-то из близких самаркандских родственников, но в этом случае Шариф Насирович обязательно предупредил бы о своем отъезде. И Константину непременно бы позвонил, поскольку третье число выпало на пятницу — первую пятницу месяца, день выплаты дани.

Заводской народ сразу же решил, что господина Бурханова похитили. Большинство считало, что это сделали бандиты — с такого человека есть чего взять, но были и такие, кто утверждал, что похищение организовали американские или китайские шпионы. А что тут удивительного? У того, кто рулит финансами секретного завода, можно выведать много интересного.

Константин тоже склонялся к версии с похищением, поскольку в случае бегства Шариф Насирович мог бы попросить рассчитаться с ним на день или два раньше, такое пару раз случалось. Не в секунду же он сорвался с места! Должен был спланировать, обдумать, определиться с местом и транспортом… Не на даче же он в подвале прячется, в конце концов! Нет, это все же похищение. Небось сидит сейчас бедолага в каком-нибудь гараже и с ужасом смотрит на раскаленный паяльник, которым машут перед его носом. Или на раскаленный утюг.

Однако же вечером Константину позвонила мама и сказала, что их общий знакомый просит выслать должок в Самарканд на имя Махкамовой Угилхон Таджиддиновны, год рождения — семьдесят четвертый.

— Ты лично с ним говорила? — уточнил Константин, сразу поняв, о ком идет речь.

— Да, — ответила мама. — Он к нам заходил, сказал, что сам не имеет возможности с тобой связаться, потому что должен срочно уехать. Кто-то у него в каком-то кишлаке умер…

«В Пакистан он дернул, стопудово, — подумал Константин. — Оттуда не выдают, да и новыми документами обзавестись не проблема, были бы деньги».

Деньги пришлось отправить, чтобы не создавать проблем бабушке и матери. Если бы они жили в Москве, то дорогой начальник остался бы с носом, потому что, по логике и по совести, никакой дани ему после бегства не полагалось. С глаз долой — из сердца вон! Потеря должности аннулирует все договоренности.

Генеральный директор во время получения дани вел себя как обычно. Поздоровался, выдвинул ящик стола, в который упал конверт с деньгами, спросил, все ли хорошо и после утвердительного ответа буркнул: «до следующего». Константин ненадолго задержался в приемной, чтобы поболтать с секретаршей генерального, но эта мымра ничего интересного не рассказала. Однако выглядела спокойной, значит — не опасалась за свое будущее. Или делала вид, что не опасается? Ничего, скоро состоится новогодняя корпоративная вечеринка, в ходе которой можно будет получить много ценной информации.