Главред: назад в СССР 2

— Следующий! — из кабинета вышел Кручин, держась за живот и пыхтя, как паровоз.

Медсестра лет пятидесяти, волевая женщина с мощным подбородком, отстранилась, пропуская меня в кабинет. Ее коллега, молоденькая девчушка в очках, как раз готовила огромный шприц.

— Живот оголяем, — скомандовала старшая, и я послушно задрал свитер с майкой.

Молодая протерла мне кожу ватным спиртовым шариком и резко вогнала иголку в самое мягкое. Или мне просто так показалось от неожиданности. Ощущения-то, надо сказать, далеко не из приятных. Я бы даже сказал, адски болезненные.

— Вот и все, — улыбнулась медсестра в очках. — Некоторое время подержите, чтобы кровить перестало.

— Спасибо, — поблагодарил я обеих, усиленно делая вид, что мне совершенно не больно. — Можно идти?

— Идите, товарищ, — кивнула старшая. — Следующие инъекции будете делать в поликлинике по месту жительства. Назначение уже готово, доктор подписал. Место укола может чесаться, терпите, не раздирайте. Температура, головная боль, слабость — такое тоже вероятно. Инъекции не пропускать.

— Понял, — кивнул я.

На выходе из медпункта, приятного деревянного домика, окруженного соснами, меня уже ждали. Молодой человек в кожаной куртке с меховым воротником и в кепке-восьмиклинке вежливо поздоровался и указал рукой на стоявшую неподалеку черную «двадцатьчетверку».

— Анатолий Петрович просил вас подвезти до города, — сказал он. — Любой адрес, куда скажете.

— На Пролетарскую, дом восемь, — назвал я свое временное жилище. Впрочем, я даже начинаю к нему привыкать. — А как там Нина, вы знаете?

— Ее отправили в ЦРБ, — ответил водитель, открывая мне дверцу. — Вместе с Фролом Валентиновичем.

Я сел на заднее сиденье и откинулся на спинку. Не знаю, как скоро должна заболеть голова от прививки, но ощущал я себя уже просто никак. Будто мешки грузил, да еще после километрового кросса. Впрочем, это, наверное, действие стресса — все-таки схватка с бешеным волком, к тому же на таком холоде, не способствует прекрасному самочувствию. Хорошо еще, из воды довольно-таки скоро вышли, а то бы еще ОРЗ какое-нибудь до кучи подхватил. С другой стороны, есть люди, кому сейчас значительно хуже. Той же Нине, которой крепко досталось, и первому секретарю, который тоже находится в зоне риска. Да и Морозову с его сердечным приступом тоже непросто, а ведь и ему прививки придется делать. Вряд ли хоть кто-то из них думал, что все может так пойти… О чем речь — ни я, ни все остальные гости и даже работники охотхозяйства не предполагали такого сценария. Хотя меры предосторожности были. Я вспомнил, что старичок Тетерин говорил что-то о приманках с вакциной. Кажется, в советское время их разбрасывали по лесам, чтобы минимизировать риск заражения бешенством. Но метод, разумеется, не стопроцентный. И сегодняшний инцидент тому доказательство. Может, проведать Нину в больнице?

Нет, точно не сегодня. К ней наверняка так сразу не пустят, лучше спрошу у Аглаи, какой там порядок при волчьем укусе, еще и с подозрением на бешенство. Узнаю все точно и загляну. И еще обязательно справлюсь о Краюхине. Черт, что-то слишком много моих знакомых оказываются на больничной койке. Бродов с его сердцем, Морозов с точно такой же проблемой, чернобылец Павел, теперь еще Нина и под вопросом Краюхин. Но главное, что я обо всех помню. Переживаниями я им точно не помогу, а вот держать руку на пульсе надо.

«Волга» мчала меня из охотхозяйства в спокойный Андроповск. История с волком была неприятной, но портить из-за нее день не хотелось. С одной стороны, мне теперь сорок уколов в живот предстоит, вернее, уже тридцать девять. А с другой, у меня точно освободился вечер, и мы снова можем провести это время с Аглаей. Пойдем на Островского в постановке Владимирского. Главное, чтобы мне с температурой не свалиться по закону вселенской подлости. И плевать пока, что там хотел выведать у меня Краюхин, к этому мы еще вернемся. К более тесному знакомству с отцами города и «матерью» Алией Нигматуллиной тоже.

Небо закрыло свинцовыми тучами, в лобовое стекло ударили снежинки. Начиналась метель, ноябрь не собирался щадить человеческие чувства и грусть по ушедшему лету. Скоро зима, долгая и холодная, из тех, что нередки были в восьмидесятых, и запомнившихся мне с детства. Эх, с каким удовольствием мы строили снежные крепости и играли в войну! А потом бегали на крутой берег Любицы, связывали из санок целые поезда и с визгом мчались со склона. Помню, мы даже как-то освоили капот сто тридцатого ЗиЛа, непонятно как оказавшегося возле горки. Нам, правда, потом знатно прилетело от родителей, потому что тяжелая железяка вылетала на большой скорости чуть ли не на середину речки.

— Приехали, Евгений Семенович, — сообщил водитель, и я, поблагодарив его, вышел в метель.

На вахте уже сидела Ираида Кирилловна, которая тут же приветственно закивала при виде меня. Я попросил воспользоваться телефоном и, угостившись протянутым пирожком, набрал домашний номер Аглаи.