Главный конструктор

Не разрешил Сергей Павлович заменить и пультиста. А постоянному участнику всех ракетных стартов Л. А. Воскресенскому говорил: «Будь здесь, чтоб я тебя всегда видел. Это для меня показатель, что все идет нормально».

Конечно, люди, долго работавшие с Королевым, постигали его стиль, отношение к делу. Они старательно оберегали Сергея Павловича от мелочей, которые не требовали его вмешательства, сами занимались порученным участком работы. Видя, как тщательно специалисты и помощники Королева отрабатывают документацию, как готовятся к докладам, проявляют инициативу и самостоятельность, можно было подивиться столь удачному подбору кадров. Но сказывались, конечно, не только подбор, но и воспитание.

Сергей Павлович искал и в психологии- резерв для воздействия на человека. Так, одному из сотрудников, отвечавшему за старт ракеты-носителя, который столько раз провожал ракеты в полет, что мог к этому и привыкнуть, он, шутя, предложил перед пуском написать расписку, что все будет в порядке.

— Ты напиши, напиши, — убеждал он, — я ее никому показывать не буду. Закрою в сейф, да и все.

«И хоть я писал расписку с улыбкой, — вспоминает теперь сотрудник, — в моем воображении довольно отчетливо прошли все стадии проверки. Про себя решил: еще раз предупрежу стартовиков».

Другой сотрудник КБ однажды не решился взять на себя ответственность при рассмотрении срочного вопроса. Королев вызвал его в свой кабинет и спросил:

— Ты боишься? Не знаешь, что делать? — Сергей Павлович, резко поднявшись, вышел из-за стола: — Тогда сядь на мое место, почувствуй, как оно горит.

Сотрудник сел в кресло Королева, и тут, как назло, пошли телефонные звонки: неотложные запросы из министерства, с завода, с полигона. Что на них отвечать?

Сергей Павлович заметил растерянность своего товарища, похлопал его по плечу и наставительно напутствовал:

— Вот так. А теперь иди принимай решение.

О находчивости С. П. Королева в решающий момент космического эксперимента ходит огромное множество устных рассказов. Из очерка писателя М. Л. Галлая стало известно, как быстро и решительно разрубил он гордиев узел при пуске автоматической межпланетной станции. Ее вес превысил допустимый для данной мощности ракеты-носителя. Что можно снять с борта? Конечно, представитель каждой научной организации защищал свои приборы, и дискуссия могла затянуться. Королев, как хороший мастер в шахматах, нашел единственно верный ход. Просмотрев еще раз перечень бортовой аппаратуры, он приказал снять прибор, который должен был сигнализировать с поверхности планеты, к которой отправлялась станция, о том, есть ли на этой планете органическая жизнь. Но самое главное не в том, что он предложил снять, а в том, как убедил в своей правоте тех, кто защищал необходимость такого прибора на борту. Сергей Павлович предложил отвезти его на газике километров за десять от космодрома в открытую степь и посмотреть, что он оттуда будет передавать. Так и сделали. Вскоре получили сигналы, расшифровали их и убедились, что если судить по ним, то жизни на Земле… нет. Охотников защищать необходимость сохранения прибора на борту межпланетной станции до его усовершенствования, естественно, больше не нашлось…

Разумеется, Сергей Павлович Королев был человеком сложным, с переменчивым настроением. Он даже в течение одного дня мог быть совсем разным: то ласково-внимательным, то резким. Но при всем том была у него внешне неприметная, я бы сказал, глубинная любовь к людям. При его сверхчеловеческой нагрузке он находил время помочь ветерану выхлопотать персональную пенсию, больным доставал дефицитное лекарство, путевку в санаторий. И в отличие от многих делал это охотно. А когда узнавал, что кто-то оказался в трудном положении и молчит, сердился: «Почему мне не сказал?»

Утром, подходя к кабинету, он первым делом осматривался: не ждет ли его кто? Если видел ожидающих, приглашал:

— Заходите, говорите, что нужно.

Заботе о нуждах людей он отводил самые ранние часы рабочего дня. Подписывал ходатайства, разбирал заявления. Потом дела захватывали его целиком. Он нервничал, ругался, требовал исправить то, чем был недоволен…

Как-то к вечеру он вызвал и стал отчитывать одного из близких помощников. Тот слушал, слушал и наконец заметил:

— Можно ведь понять по-человечески…

Королев помолчал.

— По-человечески?.. — после паузы спросил он. И сразу же нашелся: — Тогда приходи утром!

И сам первый рассмеялся.

Именно в утренние часы пришел к Королеву на прием тогда мало кому известный конструктор Алексей Станиславович Елисеев. «Я знал, — вспоминает Алексей Станиславович, — что за полчаса СП успевает принять 15 человек, и ждал своих заветных двух минут. Перед приемом я увидел, как он выскочил из кабинета и пулей влетел к соседу, потом вернулся к себе. Я тогда приметил, что он выше среднего роста. Физически выглядел очень сильным.

Меня предупредили, что Королев не любит лишних слов. Когда я зашел, он спросил:

— Что у вас?

— Я работаю инженером в области автоматического регулирования, хочу быть космонавтом.