Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г.

Главным виновником удавшегося прорыва германцев из окружения по праву является главнокомандующий Северо-Западным фронтом ген. Н.В. Рузский. Как говорилось выше, в ночь на 9 ноября он отдал распоряжение об отходе в ночь на 11-е число с северного участка всех трех армий. Конечно, генерал Рузский опасался, что противник сомнет северное внешнее кольцо окружения. Командармы П.А. Плеве и П.К. Ренненкампф выступили против такого решения, вновь отдававшего инициативу противнику, однако Н.В. Рузский сумел-таки настоять на выполнении приказа. Начавшийся было отход, грозивший обратиться в беспорядочное бегство, был остановлен волей Верховного главнокомандующего, превосходно сознававшего опасность подобных действий. Однако приостановка организации контрудара со стороны войск 1-й и 5-й армий имела следствием то обстоятельство, что на пути вырывавшегося ген. Р. фон Шеффера в Брезинах оказалась только одна русская 6-я Сибирская дивизия. Подкрепить ее по собственной инициативе П.К. Ренненкампф не решился, опасаясь собственного же начальства, предпочитавшего потерпеть поражение, но не признать собственных ошибок. Участник войны указывает, что генерал Рузский по своим личным качествам — «всегда склонный к предвзятости». В итоге, отдав приказ об отходе от Лодзи, «вместо стремления к победе, тень которой уже появилась над русскими войсками, Рузский отказался от продолжения борьбы, и стремился выйти из боя и начать отход. Тщетно Ставка протестовала против такого отхода, указывая на отсутствие тыловых путей для 2-й армии. Рузский с упорством настаивал на выполнении отхода. “Хорошо, что он дал сутки на подготовку к отходу, иначе получился бы Мукден или Ляоян”, — так писал Янушкевич Сухомлинову»^{46}.

К концу ноября Людендорф получил еще 4 корпуса, переброшенные из Франции, после чего бои на левом берегу Вислы заполыхали с новой силой. Испытывая недостаток боеприпасов и понеся большие потери, главкосевзап решил не рисковать. На совещании в Седлеце 16 ноября засомневавшийся в успехе великий князь Николай Николаевич принял сторону генерала Рузского, чересчур сгустившего краски, и повелел армиям Северо-Западного фронта начать медленное отступление. И 22 ноября главкосевзап, под предлогом улучшения обстановки, отдал приказ об отступлении. 23 ноября немцы без боя вошли в добровольно очищенную русскими Лодзь. Ту самую Лодзь, которую три недели, истекая кровью, отстаивали от германского сапога доблестные дивизии 2-й армии. Отступление армий Северо-Западного фронта к Висле позволило австро-венграм отстоять Краковский укрепленный район, в это время штурмовавшийся частями 3-й русской армии ген. Р.Д. Радко-Дмитриева. Отход 5-й и 4-й армий оголял фланг 3-й армии, а потому отступление русских к Висле стало общим.

Трудно сказать, кто был прав в этой ситуации. С одной стороны, русские войска успешно отбивали неприятеля, рвавшегося через Лодзь к Висле. С другой стороны, противник получил резервы, а в армиях Северо-Западного фронта не хватало снарядов, поэтому генерал Рузский и перестраховался. Очевидно лишь, что Рузский, как и большинство высших русских генералов, так и не смог изжить в себе ту «германобоязнь», что определилась внутри русского генералитета уже после разгрома 2-й армии ген. А.В. Самсонова в ВосточноП-русской операции.

Следуя своему правилу всегда оставаться победителем, Н.В. Рузский немедленно нашел виновных в неудаче Лодзинской оборонительной операции. Ими стали командарм–1 ген. П.К. Ренненкампф и командарм–2 ген. С.М. Шейдеман. В свое время в Восточной Пруссии успешно дравшаяся 1-я армия Ренненкампфа заставила противника заколебаться в успешной обороне и побудила немцев начать переброску двух корпусов с Западного фронта в самый ответственный момент сражения за Париж. Но имя генерала Ренненкампфа теперь стало символом предательства. Ведь оба командарма, имевшие немецкие фамилии, очень удачно вписались в начатую Ставкой Верховного главнокомандования кампанию шпиономании. А на командарме–1 еще с Восточно-Прусской операции висело подозрение либеральствующих «патриотов» в предательстве. Оба командарма были отстранены со своих постов, подобно командарму–10 В.Е. Флугу, снятому с должности 23 сентября за трения со штабом фронта.

Таким образом, ген. Н.В. Рузский умудрился за одну только осень 1914 г. поменять трех командармов во всех вверенных ему трех армиях Северо-Западного фронта. Характерно — все трое с немецкими фамилиями. Это при том, что любые лавры победителя всегда доставались штабу фронта, а ответственными за поражения становились подчиненные. Наиболее ярко данное обстоятельство проявится в Августовской оборонительной операции зимы 1915 г., где поражение потерпит 10-я армия, которой будет командовать ставленник Рузского ген. Ф.В. Сивере. В начале войны Сивере командовал 10-м армейским корпусом, входившим в состав 3-й армии генерала Рузского. После отстранения от должности В.Е. Флуга его место занял комкор–10. Спустя 4,5 месяца он сам станет очередным «козлом отпущения» для Н.В. Рузского.