Гладиаторы поневоле

Сидя в автомобиле, который тихо, будто сытая кошка, урчал двигателем на холостых оборотах, Боров холодел от мысли, что сделает с ним Кисляк, когда узнает о возможной утечке информации. Это лишь с виду полковник казался застенчивым ботаником-девственником, которому для заслуженного вручения ярлыка «лох» не хватало заикания и подростковых прыщей. На деле же под личиной напускной трусости и нервозности скрывались безжалостность, кровожадность, тяга к убийствам. Вот бандит и тянул с визитом, нервно крутя ПДА во вспотевших ладонях и надеясь, что Коготь все-таки выйдет на связь да обрадует своего командира хорошей новостью. Но время шло, а Коготь на связь не выходил.

– Ну, так шо, мы едем или как? – обернулся к Борову водитель.

– Да, поехали помаленьку, – кивнул тот, поглубже засунув дрожащие руки в карманы плаща.

Водитель мягко тронул машину, а Боров уперся лбом в холодное, вибрирующее в унисон двигателю боковое стекло и закрыл глаза. Сейчас он был сам себе противен. Взглянуть со стороны – жалкое зрелище: дрожащий, запуганный. Будто накосячивший школьник в кабинете районного участкового. А еще главарь крупного клана! Тьфу, блин. Назвался таковым, так соответствуй! В конце концов, чего тебе бояться? И кого? Зажравшегося полковника? Вот еще! Пусть сначала вспомнит, что он работает на тебя, а не наоборот. Ну, упустили информатора, не доглядели. Бывает, главное, что поиски ведутся. Никуда Грач не денется. А если этот тощий упырь попробует угрожать вертолетами, ты, Боров, найдешь, чем ответить. Как-никак, именно ты создал этот бизнес, построил все с нуля. А Кисляк – всего лишь вояка на одном из кордонов Зоны…

Прогрохотавшая со стороны блокпоста автоматная очередь выдернула Борова из водоворота фантазий. Словно рой маленьких пчел, пули стальными жалами забарабанили по броне «Феннека», отчего по корпусу прошла легкая дрожь, будто бронеавтомобиль мог чувствовать боль. Водитель резко дал по тормозам, развернув машину левым бортом к атаковавшим.

– Они что, совсем сдурели? – взвился стрелок, схватившись за гашетку с красной кнопкой. – Ща, я по ним разок шандарахну! Будут знать, волки позорные…

– Подожди, – приказал главарь и поднес ко рту рацию, надеясь, что ее мощности хватит, чтобы на таком расстоянии пробиться сквозь фон Зоны. – Кисляк, это Боров, мы у вашего блокпоста. Твои солдафоны ниче не попутали, не? Какого хрена шмаляете?

– Въезд свободен, – послышался сквозь шум помех далекий голос полковника, и на этом связь прервалась.

У сложенных штабелем мешков, набитых песком, бандита встретил Кисляк и, после крепкого рукопожатия, увел внутрь одного из зданий. Водитель и стрелок остались в «Феннеке», на который местные вояки смотрели с нескрываемой завистью.

– Ты прости за стрельбу, – до омерзения бархатным голосом сказал полковник, как только они вошли в кабинет. – На посту совсем зеленые пацаны стоят, а ситуация явно неуставная.

Последние слова Кисляк произнес, усаживая свою тощую задницу на потертый диван из кожзаменителя. Боров расположился в кресле напротив, без интереса оглядывая небольшую комнатенку, в которой с момента его последнего визита ничего не изменилось: тот же слой пыли на старых настенных часах, постоянно спешащих на пару минут. Тот же истоптанный множеством ног паркет, тот же шкаф, набитый бесполезным хламом. На столе с резными ножками беспорядок, а помещение будто в тумане от дыма, что столбиком поднимался от окурка, одиноко дотлевавшего в грязной пепельнице.

– Так это, по поводу чего аудиенция? – спросил полковник, поправляя съехавшие на кончик носа очки.

Следующие двадцать минут бандит во всех подробностях описывал события последних нескольких месяцев, связанные с Грачом. Боров сильно нервничал, хоть и старался всячески это скрыть, но дергающаяся щека выдавала его. А Кисляк, казалось, был совершенно спокоен: не обронив за все время ни слова, он лениво откинулся на спинку дивана, сквозь приоткрытые веки глядя на рассказчика. В какой-то момент бандиту даже показалось, что полковник его не слушает, но останавливаться он не стал.

– Пацаны его почти нашли, в натуре отвечаю, – закончил историю Боров. – За Периметр не выпустим.

Наступила тишина, отчего бандиту стало совсем неуютно. Он выжидающе смотрел на Кисляка, которого рассказ, судя по всему, даже не тронул. На лице военного не дрогнул ни один мускул, бесстрастные глаза уставились в одну точку не моргая. В томительном ожидании прошло несколько долгих минут, и тут полковник сделал то, чего Боров никак не ожидал: схватился за живот и захохотал. Ржал он долго и раскатисто, будто бы побег «крота» был не серьезной проблемой, требующей немедленного решения.

Отсмеявшись, Кисляк утер рукавом выступившие слезы и сказал:

– Ох, какие же вы муфлоны.

Крайне удивленный неадекватной реакцией полковника на известия и вопреки внезапно накатившей волне страха, тугим комком застрявшей в горле, бандит не опустил глаза, продолжая смотреть оппоненту в лицо.