Гладиаторы. Идущие на смерть

Перед глазами рутиария встали те далекие и страшные события, когда император Нерон25 устроил гонения на христиан, обвинив их в поджоге Рима. Горящие кресты с дико кричавшими людьми и запах горелой человеческой плоти, преследовали его в страшных снах и по сей день. Квинт не был человеком мягкотелым. И он мог, не моргнув глазом, всадить нож в своего врага, но жестоких пыток он боялся.

Некогда приближенный Нерона Тигелин26, префект претория27, любивший присутствовать на пытках и даже сам не гнушавшийся обязанностей палача, привел молодого Квинта в пыточный подвал, где пытали молодых христианок.

– Это враги императора. И ты, как верный его слуга, должен исполнить волю божественного.

– Я готов, – пробормотал Квинт. – Но это совсем юные девочки, префект. Что они могли сделать императору?

– Они христианки, а все христиане – враги Рима.

– И что я должен делать, префект?

– Обязанности палача тебе известны?

– Палача? – побледнел юноша. – Нет. Я совсем ничего не знаю об этом деле.

Тигелина забавлял его страх.

– Ты еще не видел, как пытают девственниц?

– Девственниц запрещено подвергать пыткам по законам Рима, – тихо ответил тогда Квинт.

– Верно, – засмеялся Тигелин. – Потому мы и станем строго соблюдать закон. Перед тем как их начнут пытать, они будут лишены девственности вот этими палачами. А ты не желаешь к ним присоединиться, юноша?

– Я? – Квинт задрожал так, что это стало всем заметно и люди, окружавшие Тигелина, засмеялись.

– А разве ты предпочитаешь мальчиков? – спросил Тигелин.

Префект преторианцев взял со стола «кошачью лапу» – металлическое приспособление для сдирания кожи с осуждённого.

Квинт тогда потерял сознание, и его отливали водой…

* * *

Об этом периоде жизни Квинта здесь в Помпеях никто не знал. Он тогда был моложе и удачно начал делать карьеру при императорском дворе. При Нероне можно было легко подняться на самые высокие ступени. Достаточно было одного уместно сказанного слова об актерском даровании императора.

Но во время гонений на христиан он сплоховал из-за своего отношения к пыткам. Выдай он тогда тех знатных господ префекту претория Тигелину, то, без всякого сомнения, получил бы четверть их состояния. Но пытки девственниц-христианок стояли у него перед глазами и он промолчал. Квинт ненавидел Тигелина!

Воспоминания завели Квинта еще дальше – в 62 год. Он тогда поддался уговорам и вступил в ряды заговорщиков. Обычно в таких делах он никогда не ошибался и четко чувствовал собственную выгоду. Император Нерон в тот год приказал отравить свою жену Октавию, любимицу римлян. По Риму поползли нехорошие слухи и на стенах храмов появились злобные надписи против него. Среди патрициев возник заговор.

Заговорщики прочили в императоры после убийства Нерона известного оратора Гая Кальпурния Пизона и Квинту пообещали должность центуриона в преторианской гвардии. Проклятый соблазнитель Публий Клодий Тразея тогда говорил ему:

«Не теряйся, и хватай свою судьбу за волосы! Одно удачное дело и ты получишь многое и сразу! Пизон умеет быть благодарным в отличие от Нерона. Что ты сможешь получить у Агенобарба28? Ничего!»

Вот он и не растерялся. Дал втянуть себя в заговор по самые уши. Еще бы! Среди заговорщиков был сам воспитатель Нерона философ Сенека – сказочный богач. Он много раз жил его щедрыми подачками. Но через несколько лет, когда заговор окреп и упрочился, в 65 году их предали! И покатились головы и полетели смертные приговоры. Погибли Пизон, Сенека, поэт Марк Аней Лукан, Петроний и другие.

Он ждал и своего ареста и казни, но никто не назвал его имени. А Вестин, хотя и ненавидел заговорщиков, и знал лично о нем многое, но также никому ничего не сказал. И Квинт стал ему обязан.

«А может быть, стоило тогда рискнуть? – в тысячный раз спрашивал он сам себя. – Плюнул бы тогда на все приличия и отбросил бы условности! Может тогда, и не было бы всех этих долгих лет неудач и лишений?»

Стук в двери перевал его раздумья.

Ржавые несмазанные петли надрывно скрипнули, и в комнату вошел седой старик с широкой густой бородой и блестящей лысиной. На его широких крепких плечах был серый хитон, и вся фигура пришедшего, говорила о его принадлежности к военному сословию. Ноги он расставлял широко как моряк, привыкший стоять на шаткой палубе корабля больше чем на твердой земле…

Глава 3 Похищение.

Помпеи.

Казарма гладиаторов школы Акциана.

Комната рутиария Квинта.

Ржавые несмазанные петли надрывно скрипнули, и в комнату вошел седой старик с широкой густой бородой и блестящей лысиной. На его широких крепких плечах был серый хитон, и вся фигура пришедшего, говорила о его принадлежности к военному сословию. Ноги он расставлял широко как моряк, привыкший стоять на шаткой палубе корабля больше, чем на твердой земле.

– Я прибыл по твоему зову, Квинт! И буду весьма огорчен, если твое дело не стоило того, чтобы я отрывался от основного промысла.

– Приветную тебя, Тимагор! И ты зря сразу же стал ворчать, едва преступив порог. Разве я когда-нибудь отрывал тебя от дел понапрасну?