Гладиатор (СИ)

«Нет, еще сутки», — раздраженно признался он себе. Далат был уверен, что еще двадцать четыре часа, и тот уже не сможет сопротивляться своим инстинктам…

Альфа уткнулся в его макушку и снова вдохнул. Голова закружилась, по телу прошла приятная дрожь возбуждения. Пусть Офиару и не очистился от ведьминого зелья до конца, но альфа уже знал ответ на свой вопрос… и это значило, что ломая себя, он не причинит ему зла, не обидит. Достаточно было ранения, кандалов, синяков, издевательств Прима, за которые тот еще поплатится.

Далат прижал его к своей груди крепче.

— Не бойся, я не трону.

* * *

Офиару вздрогнул от бархата в голосе этого сильного мужчины. Его руки парализовывали тело, дыхание у левого ушка заставляло ежиться, а тепло — терять здравый смысл. Офиару казалось, что с каждым мгновением с этим демоном он теряет себя… то, кем он был… и это не казалось неправильным, наоборот, это было чудесно, словно в предвкушении чего-то большего, удивительно-прекрасного…

Еще долго он сидел в напряжении, не смея верить словам альфы, но вот, пригревшись в теплой воде и руках, он наконец расслабился и положил голову на грудь Далата. Неуверенно, застенчиво, боясь, что сказка обернется кошмаром, и он проснется. Он просто прильнул к нему, доверился, чувствуя, как легко помещается в объятиях Далата, словно именно там ему и место.

Вымотанный Офиару стал таять и проваливаться в сон. Ему было хорошо, тепло, нога почти не болела, а нывший весь день живот успокоился, принося блаженную передышку.

* * *

Крошечная мордашка расслабленно сопела у Далата на груди. Парень засыпал и неустанно ерзал. Пробурчав что-то нечленораздельное, альфа поднялся, все так же держа в объятиях маленькое чудо. Он больше не мог терпеть соблазнительные движения на своем естестве.

Омега стал просыпаться.

— Спи, спи, мой хороший. Я отнесу тебя на кровать и укрою.

Кажется, это вполне устроило принца сонного царства, и он снова свернулся калачиком в надежных руках.

Далат отнес его на свою кровать и осторожно положил, вызвав неудовольствие последнего. Пристроившись рядом, он гладил льняные волосы, а омега старался отпрянуть от беспокойства, что не давало уснуть окончательно.

— Сколько тебе лет, Офиару? — тихо, в ушко спросил Далат, надеясь, что бдительность парня ослабла, и он всё же получит кое-какую информацию.

— Почти шестнадцать, — пробурчал омежка и генерал улыбнулся гордому «почти».

— А что ты делаешь в Риме?

Паренек молчал.

— Офиару? — тихо, нетребовательно.

— Ищу… — просвистел он еле слышно сквозь негу сна.

— Кого? — Далат напрягся.

— Юлия…

Загадки

Весь следующий день Далат провел на поле тренировочных сражений, нещадно гоняя легионеров в тактических перестроениях. Он встал с рассветом, стараясь не будить мирно свернувшегося рядом омегу, и, отдав нужные распоряжения Сулле, удалился.

Спал он отвратительно. Последние слова Офиару о том, что он разыскивает какого-то Юлия, никак не шли из головы.

Далат уже предпринял шаги, чтобы выяснить, кто такой Офиару и как оказался в Колизее, но разузнать удалось не так уж и много — всё указывало на то, что парнишка не местный.

Устроитель праздничных зрелищ рассказал, что омегу привел один хорошо известный Далату работорговец. Все документы были в порядке, и по старой дружбе он согласился отправить сильно не угодившего чем-то омегу на арену, решив — одним больше, одним меньше; и, конечно, не забыв при этом выдать торговцу определенную сумму, отведенную Империей на важную статью расходов — «развлечение для масс».

Генерал решил лично навестить упомянутого торговца телом, который был хорошо известен в Риме. Звали его Марций, и Далат сам не раз прибегал к его услугам и оставался вполне доволен своими приобретениями.

Торговая лавка рабовладельца мало чем отличалась от любой другой, кроме того факта, что товаром здесь были люди: омеги, беты, реже альфы, угнанные из других государств, продавшиеся в рабство от непосильной жизни и голода, преступники или перекупленные рабы у дельцов из Африки, Азии, Восточной Европы.

Марций предпочитал крытую лавку невольничьему рынку. Так не приходилось бродить под палящим солнцем весь день напролет, да и «товар» чувствовал себя намного лучше, сохраняя презентабельный вид, что позволяло торговцу окупать дополнительные растраты на содержание помещения.

День, когда Далат наведался к работорговцу, принадлежал омегам, продаваемым для несложных работ по дому и приятного времяпрепровождения. Омеги всех расцветок и рас были выставлены в просторном помещении вдоль стен. На шее каждого висела табличка с основными характеристиками товара. На одной можно было прочесть: «Послушен, готовит, целые зубы», на другой — «Вынослив, хорошо сложен, обучен грамоте». Набедренная повязка подтверждала надпись, заставляя омегу тужиться, чтобы не отпрянуть от руки очередного похотливого престарелого альфы, гладящего его живот и ниже, — товар проверялся собственноручно.