Гладиатор по крови

Хилон толкнул Портиллуса в сторону Семпрония, который невольно отшатнулся от представшего перед ним грязного и вонючего существа. Нервно сглотнув, сенатор заставил себя говорить спокойным голосом и обратился к Портиллусу.

— Это правда?

— Да, господин, — пробормотал Портиллус, не имея мужества глянуть в лицо правителю.

— И все они мертвы?

— Да, господин. — Голос центуриона дрогнул. — Я видел, как их убивали. Всех моих людей. И всех горожан, всех до последнего, даже младенцев.

— Понятно. — Семпроний гневно воззрел на него. — И это правда, что вы сдались без боя?

— У нас не было другого выхода, — возразил Портиллус. — Они угрожали предать нас мечу. Ты сам слышал.

— И тем не менее вас перебили. — Выражение на лице Семпрония сделалось жестким. — Ты опозорил себя.

— Не будь слишком строг к нему, — вмешался Аякс. — Я обманул его. Он никак не мог…

— Чего он не мог? — рявкнул Семпроний. — Не мог знать, что нельзя верить рабу на слово?

— Что значит мое слово? Или твое? — Аякс на мгновение смолк. — Оно означает сейчас только то, что тебе теперь известно, какие последствия ждут тебя, если ты откажешься выполнить мои условия. В последний раз говорю, сенатор: ты сдаешь мне Гортину. В противном случае и тебя, и всех остальных ждет участь жителей Маталы. Даю тебе время на раздумья над моим предложением до завтрашнего полудня.

Направив коня к стану рабов, он помедлил и повернулся, указав на Портиллуса:

— Я возвращаю тебе этого человека. Мне он больше не нужен.

Семпроний бросил короткий взгляд на центуриона Портиллуса, а потом кашлянул.

— Мне он тоже не нужен. Трусу не место среди нас.

Аякс пожал плечами:

— Да будет так. Хилон!

— Да, полководец?

— Кончай его.

Кивнув, Хилон спешился. Достав из-за пояса широкий кинжал, он подступил к Портиллусу с жестокой улыбкой на лице. Глаза последнего наполнились ужасом, и он рванулся было к Семпронию, однако цепи заставили его упасть на колени.

— Пощади меня! Пожалей… запрети ему!

Семпроний торопливо отступил назад.

— Не смей просить меня о пощаде, пес!

Хилон остановился за спиной Портиллуса и, ухватив его одной рукой под подбородок, прежде чем тот успел издать членораздельный звук, полоснул центуриона по горлу. Кровь потоком хлынула на землю. Отпустив голову, Хилон сделал шаг назад. Какое-то мгновение Портиллус пытался зажать рану рукой, но вдруг осел, а затем повалился на бок, дергаясь и исходя кровью.

Хилон вытер клинок о тунику поверженного.

— Ублюдок, — взвыл центурион, сопровождавший Семпрония. Достав свой меч, он шагнул вперед.

— Убрать меч! — скомандовал Семпроний.

Не обращая внимания на эти слова, центурион решительным шагом направился в сторону Хилона.

— Давай-ка посмотрим, насколько ты хорош против вооруженного человека!

— Пусть уйдет! — Семпроний ухватил офицера за плечо. — Приказываю тебе, центурион Макрон! Пусть уходит.

Аякс словно окаменел. Замерев на мгновение, он изогнулся в седле, чтобы посмотреть на римского офицера.

— Макрон? Центурион Макрон?

Сердце его наполнила буря эмоций. Горькая ненависть, ярость и странное радостное волнение. Руки его затряслись, он испытывал почти нечеловеческое желание немедленно наброситься на Макрона и растерзать римлянина на части. Кровь колотилась в его висках, пальцы сами сжимались, стремясь обхватить шею ненавистного врага. Но затем этот миг прошел, вернулось самообладание. Не сейчас. Не сейчас, пока не достигнута более высокая цель.

— Итак, Аякс, сын пирата, — неторопливо кивнул Макрон, готовый с мечом в руке встретить любое внезапное нападение, — вспомнил меня, как я вижу?

С рыдающим стоном в груди Аякс попытался сдержать ярость.

— А я тебя прекрасно помню, парнишка, — продолжил Макрон. — И отца твоего помню. Когда эта заварушка закончится, помяни мое слово, тебя ждет его участь. Клянусь в этом владыками Тартара… А может, хочешь сразиться? Прямо сейчас. Один на один! — Он поднял меч. — Ну же.

Аякс глубоко дышал. Чувства его обрели лихорадочную остроту… он ощущал каждый звук, каждый запах, каждый предмет вокруг так, как случалось с ним всякий раз, когда он выходил на арену и слышал сигнал к началу боя. Медленно, неторопливо заставил он себя отказаться от желания немедленно наброситься на Макрона, заставил правую руку опуститься вдоль тела, заставил себя выпрямиться и в упор посмотреть на римлянина.

— Мы еще сразимся с тобой, центурион. Не здесь и не сейчас. Но это время придет. И никакой бог, человек или судьба не откажут мне в праве убить тебя вот этими самыми руками.

Аякс резко развернул коня, ударил пятками в его бока и галопом понесся к своей армии. Сердцем его владела неколебимая решимость. А когда Макрон будет побежден, тогда этот римлянин узнает, что это такое — умирать той долгой, унизительной и мучительной смертью, на которую он отправил отца Аякса.

Глава 20

— И зачем ты устроил эту сцену там, за стенами? — спросил Семпроний, когда они вошли в его кабинет на акрополе. — Ты раздразнил его. Ты видел выражение на его лице в конце твоего разговора? Он был вне себя. Какое-то мгновение мне уже казалось, что он вот-вот набросится на тебя с голыми руками.