Гладиатор по крови

— Я все утро наблюдал за кораблями, — ответил Катон, — и увидел только горстку людей на каждом из них. Если мятежники по приказу Аякса натащили туда горючих материалов, тогда ему нужно, чтобы на каждом корабле было немного людей, которые должны зажечь огонь и дождаться, чтобы он как следует разгорелся, прежде чем покинуть судно. Выделив по десятку солдат на корабль, стоящий на якоре, и по два десятка на вытащенные на берег, мы без труда захватим их. На якоре стоят двадцать кораблей, еще двенадцать находятся на берегу. Поэтому для выполнения этого задания потребуется одна когорта, не более. Наши люди должны быть хорошими пловцами, а чтобы переправить оружие, мы используем надутые кожаные меха. Вовремя отплыв и двигаясь осторожно, мы сумеем незамеченными подобраться к кораблям, тем более в безлунную ночь. В каждом отряде будет по два человека с буцинами. Как только будут захвачены стоящие на якоре корабли, они подадут сигнал к началу главной атаки.

Катон огляделся.

— Центурион Фульвий, ты будешь командовать сухопутной атакой. Тебе придется взять это укрепление и ударить вдоль пляжа, пока враги не сумели вывести из лагеря достаточно людей, чтобы попытаться отбить у нас и уничтожить корабли хлебного флота.

Фульвий кивнул, и Катон окинул взглядом других офицеров.

— Еще вопросы будут?

Таковых не нашлось, и он с облегчением вздохнул:

— Ну что ж, господа, приказы вам доставят поближе к вечеру. Убедитесь в том, что ваши люди готовы и пораньше накормите их ужином. Ночь будет долгой. Центурион Фульвий, останься. Остальные могут идти. Бальб, ты тоже останься. Все прочие свободны.

Когда офицеры вышли из шатра, Катон обратился к Бальбу:

— Сегодня ночью тебе предстоит исполнить важную роль. Если флот подведет нас, мы можем проиграть и все сражение. А в таком случае тебя ждет не больше милосердия от императора, чем меня, когда он узнает эту новость. Ты понял?

— Да, господин. Я выполню свой долг.

— Отлично. — Катон взял навощенную табличку и протянул ее наварху. — Вот твой приказ. Включая сигнал к началу атаки, убедись в том, что твои корабли вовремя займут исходное положение. А теперь тебе придется поторопиться, чтобы успеть пораньше вернуться к своим кораблям, так что ступай. Конечно, как только мой писец подготовит документ с твоим возражением против моего плана, подтверждающий, что это я приказал тебе принять участие в атаке. Можешь подождать снаружи.

Бальб нахмурился и на мгновение задумался, на лице его красноречиво отражалась буря одолевавших его чувств. Наконец он вздохнул и покачал головой:

— Пожалуй, это излишне, господин. Как ты сказал, меня ждет долгая дорога; лучше я не буду тратить времени на ожидание и поскорее вернусь к своим кораблям.

— Тогда ступай. Удачи тебе.

Наварх улыбнулся:

— Удача скорее потребуется сегодня тебе, господин. Да сохранят тебя боги.

Коротко поклонившись, он повернулся через плечо и вышел из шатра.

— Моряки, — кивнул центурион Фульвий. — Какая от них польза?

— Посмотрим, что ты скажешь, когда сегодня ночью они явятся тебе на выручку.

Фульвий был явно задет.

— Я пройду через весь лагерь мятежников и повешу Аякса за яйца, прежде чем первый его пехотинец ступит на берег.

— Едва ли это окажется настолько просто, — Катон усмехнулся. — Мне нужно обговорить с тобой последний элемент моего плана. Как только мы обезопасим стоящие на якоре корабли, мне потребуются трое твоих лучших людей. Учти, они должны быть добровольцами: я не хочу приказывать кому бы то ни было сопровождать меня на такое опасное дело.

Фульвий в упор посмотрел на него.

— То есть ты хочешь освободить заложников, господин?

— Да. У меня нет другого выхода. Я не могу оставить своих друзей на милость этого гладиатора.

— Я понимаю. Но и ты должен знать, что у тебя немного шансов освободить их.

— Немного, — согласился Катон. — Но мне и прежде случалось попадать в подобные ситуации, и вот… я до сих пор жив.

— Удача не вечно сопутствует человеку, господин.

— В самом деле? Что ж, придется оспорить справедливость этой мысли, центурион. Или погибнуть в попытке… Ну, пойдем, у нас с тобой до ночи уйма работы.

— С хорошими новостями тебя, центурион! — улыбнулся Аякс, присаживаясь на корточки у клетки рядом с Макроном.

Дело шло к вечеру, солнце уже не пекло. Прошло уже несколько часов после того, как Макрон и Юлия получили свою полдневную порцию еды и воды, и губы их запеклись. Гладиатор принес с собой кувшин с водой и как следует приложился к горлышку, после чего с подчеркнутым удовольствием облизал губы и произнес:

— Ах, как приятно! День был долгим и жарким, но, по-моему, мы приготовились к встрече с твоими друзьями, если они попытаются напасть на лагерь.

— Ты что-то сказал про новости, — ответил Макрон. — Говори и проваливай.

— Ну, ладно. Вы и не догадаетесь, с кем я столкнулся нос к носу, когда отправился к лагерю римлян предъявлять свои требования.

Макрон повернул голову к Аяксу. Он понимал, что речь пойдет о Катоне, однако не собирался радовать гладиатора ответом.

— Какая мне разница?