Гладиатор

— Видишь ли, — он облизывает губы, затем встает со своего стула, медленно идет в мою сторону, опускается передо мной на одно колено, будто собираясь делать предложение, и начинает нежно массировать мои бедра, — я привык иметь всё. Это было моей мечтой — владеть миром и всеми его сокровищами. И вот… мир мой. Как и три самые прекрасные женщины из всех, каких я только видел. И мои же — все сокровища этого мира.

Он берет мою руку. Начинает ее гладить.

— Но вот… я достигаю потолка. Десятый уровень оказывается пределом. Я бьюсь об него головой, но пробить… никак. Система… ее не обойти теми способами, которыми я овладел. Ее не обмануть. Нули и единицы… нули и единицы — хреновы коды… ими прописана вся Система, и каждый мой шаг, даже самый неординарный — вписывается в ее алгоритмы. Все… кроме того… что внезапно появляется три недели назад на моем горизонте…

Он говорит обо мне?..

— Тень твоего дружка.

Контрольный в голову.

Я аж онемела, а лицо перекосило. Но Эдриан не видит этого — он смотрит куда-то сквозь меня, представляя… Спенсера?!!!

— Этот феномен называется Кошмаром. И он мне нужен, милая, — он поднимает на меня свой взгляд. Смотрит прямо в глаза, и больше не кажется тем красавчиком, каким казался ранее — он кажется безумцем. — Во всей нашей галактике есть всего пять таких, но четыре другие… они не стабильны и так от меня далеки, но этот… этот прекрасен! И он поможет мне, детка! Он поможет мне… пробить хренов потолок!

Ощущаю, как Эдриан начинает задирать мое платье.

Первая мысль — вырваться и не даться ему, но разумный ли это ход?

— Кошмар… его Тень… она находится вне Системы! То есть, в потенциале… я могу вырваться за пределы, дозволенные разумным расам! Мне нужен его чертов Кошмар!

Я нужна ему из-за Маркуса. Он захочет подложить меня под него. Но если откажусь… он может уговорить Уэбстер. А чертова Эбигейл точно согласится!

Так стоит ли терять такой шанс?..

Когда на пол падают сброшенные Эдрианом со стола продукты, а я сама оказываюсь на этом столе, в голове лишь одна мысль — займу ли я какое-нибудь важное место подле него, когда выполню его поручения? Не захочет ли он от меня избавиться?

Он проникает в меня, и начинаю стонать. По привычке, так как знаю, что мужчинам это нравится. Обвиваю его торс ногами, зная, что ему и это нравится.

— Но и ты прекрасна, — говорит он, совершая очередной толчок, после которого я вскрикиваю уже непроизвольно. — С помощью тебя я найду нужные рычаги давления, и заполучу его Кошмара! Изучу… и либо заполучу Его себе… либо на Его плечах вырвусь за пределы, отпущенные простым смертным!

Он разрывает платье, и крепко сжимает мои груди.

— Когда Император умрет, власть полностью перейдет в руки Императрицы. И тогда… мне нужны будут преданные мне люди, которые будут непрекословно исполнять мою волю. Ты, — он совершает толчок, — готова, — еще толчок, — стать одной из них?

— Да-а-а! — выкрикиваю я, толком не понимая, ответ ли это на вопрос, или же признак достигнутого оргазма…

Возможно, и то, и другое…

Да, определенно…

***

Он заставил меня раздеться посреди темной комнаты, освещаемой лишь свечами, расставленными по кругу, внутри которого был нарисован какой-то жуткий знак красной краской. Надеюсь, это именно краска…

— Зайди в него! — мертвенным голосом приказала женщина с красными волосами, указывая на этот самый круг. Я вопросительно смотрю на Эдриана, и он кивает.

Захожу в круг, пытаясь прикрыть самые интимные части своего тела.

В круг входит эта самая женщина, сбрасывая с себя красную мантию, после чего тоже оказывается совершенно нагой. Но, в отличие от меня, не стесняется.

— Расслабься, — произносит она и касается моих плеч. — Меня тебе не стоит стесняться.

И она улыбается.

— Я — Кара. И, поверь, со мной ты будешь видеться даже чаще, чем с Эдрианом… если, конечно, понравишься Императрице.

— Мне нужно понравиться Императрице?

— Только если хочешь получить ее покровительство. А оно тебе необходимо, уж поверь. Если она не одобрит… Эдриана ты будешь видеть нечасто.

— Тогда она одобрит.

И Кара широко улыбается.

— Зови меня Кармен, — и я расслабляюсь, опуская руки.

— Этот ритуал навечно свяжет тебя и Эдриана, — говорит она. — Рабская печать — это все равно что клятва верности и покорности, за нарушение которой ты будешь наказана. Печать наносит дичайшую боль при ослушании, или попытке навредить хозяину. Ты ведь это понимаешь?

— Более чем, — и я улыбаюсь.

— Тогда начнем, — произносит Эдриан. Уже тоже обнаженный, он входит к нам в круг со слегка эрегированным фаллосом. — Мы итак теряем драгоценное время. А часики тикают.

Я раскрываю от удивления рот, а Эдриан широко улыбается.

Меня тревожат сомнения… не подписываюсь ли я под сделку с дьяволом…