Гладиатор

— Что сказал врач? — настойчиво спросила Мариамна. — Скажите правду, у меня хватит сил вынести ее.

Несколько мгновений Вителлий и Тертулла смотрели друг на друга, не решаясь заговорить.

— Это чума, — произнес наконец Вителлий. — Но врачу приходилось видеть выздоровевших от нее…

— Я не верю, что удастся выздороветь, — тихо проговорила Мариамна. — Я видела в небе комету, предвещающую неминуемую беду. Парк, богинь судьбы, невозможно перехитрить, Вителлий! Мне была уготована смерть еще тогда, в пламени пожара, но ты спас меня. Теперь парки все же настигли меня…

— Перестань! — сказал Вителлий. — Пока ты дышишь, жива и надежда.

Он с трудом удерживался от слез.

— Послушай, Тертулла, — глядя на дочь, вновь заговорила Мариамна. — Сейчас, когда близится мой конец, я должна открыть тебе тайну, которую не хочу уносить с собой в могилу. Ты знаешь, что мой брак с Ферорасом был основан скорее на расчете, чем на любви. Хотя для меня это не было столь уж важно. Ты, наверное, будешь удивлена, услышав, что Ферорас не был твоим отцом.

Вителлий взглянул на Тертуллу, ожидая какой-либо реакции с ее стороны, но девушка продолжала неподвижно смотреть прямо перед собой.

— Твой отец погиб во время большого пожара. Это был Фабий, — продолжала Мариамна. — Я никогда его не любила, но однажды отдалась ему. Я считаю, что обязана была сказать тебе об этом.

— Спасибо, мама, — всхлипнув, проговорила Тертулла.

Вителлий хотел было ее успокоить, но Тертулла дала волю слезам.

— Я не стыжусь своего поступка, — глядя на дочь, вновь заговорила Мариамна. — За всю свою жизнь я по-настоящему любила только одного человека — того, кто сидит сейчас рядом с тобой. Хотя я могла бы быть его матерью, он единственный, кто дал мне возможность почувствовать себя женщиной.

Теперь уже и Вителлий, не в силах сдержаться, расплакался как ребенок. Спокойной оставалась одна только Мариамна, шептавшая слабеющим голосом:

— Если бы я могла попросить богинь судьбы выполнить еще одно мое желание, я знаю, каким бы оно было…

— Выскажи свое желание, — попросил Вителлий. — Я готов отдать жизнь, чтобы выполнить его!

— Мое последнее желание, — тихо проговорила Мариамна, — состоит в том, чтобы ты взял Тертуллу в жены и был с нею так же ласков, как со мной. Обещай мне это.

Вителлий был готов ко многому, однако того, что Мариамна предложит ему взять в жены свою дочь, не ожидал. Предложение было неожиданным, но отвергнуть его гладиатор не мог. Как посмел бы он отказать умирающей женщине, ради которой только что обещал отдать даже свою жизнь? Он протянул Тертулле руку и с печальной улыбкой произнес:

— Если ты этого хочешь, твое желание будет исполнено.

По лицу Мариамны пробежала улыбка. Она закрыла глаза. В голосе ее звучала теперь невыразимая усталость.

— Знаешь, Вителлий, хотя Тертулла и взрослая женщина, после моей смерти ей, как никогда, понадобится поддержка. Одна вести оставшееся после Ферораса дело она не сможет, теперь это будет и твоей задачей. Ты справишься с ней. Тертулле будет легче, чем мне после смерти Ферораса. Меня тогда окружила целая толпа претендентов на мою руку, при этом рассматривавших меня лишь как приложение к деньгам. Это было отвратительно! Если ты женишься на Тертулле, во всем будет полная ясность. Это мое последнее и единственное желание.

Ночь Вителлий и Тертулла, сменяя друг друга, провели у ложа Мариамны. На рассвете в парке виллы послышалась громкая команда. Выйдя, Вителлий увидел Тигеллина, которого сопровождал целый отряд преторианцев.

— Против Мариамны выдвинуто обвинение, — резко бросил Тигеллин. — Обвинение в причастности к заговору против императора. Где она?

Подозвав движением руки рабыню, Вителлий приказал ей впустить Тигеллина в дом, а сам остался в парке. Через несколько мгновений преторианцы сломя голову выбежали из дома.

— Она мертва, — выкрикивали они, убегая прочь от виллы. — Смилуйтесь над нами, боги!

Пробегая мимо Вителлия, Тигеллин крикнул:

— Я еще доберусь до тебя, можешь в этом не сомневаться!

Конец императора Нерона наступил быстрее, чем ожидалось. Говорили, что он бежал в Анциум, в свою летнюю резиденцию. На Форуме собралась невероятная толпа людей. Камни летели в позолоченные статуи императора. Нетронутой осталась лишь монументальная тридцатипятиметровая скульптура у входа в императорский дворец — слишком уж она была велика.

Ярость римлян выплеснулась и на воздвигнутые на Форуме по велению Нерона статуи близких к нему людей. Изображения Поппеи Сабины были снесены первыми. Нерон, нечаянно убивший ее ударом ноги, повелел установить бесчисленные статуи в память о ее красоте. Тигеллин, которому удалось, оставшись неузнанным, смешаться с толпой, с ужасом наблюдал, как сносят его собственные изображения. Хор голосов выкрикивал: «Радуйтесь, римляне, сейчас падет Тигеллин!» Каждый раз, когда скульптура с грохотом падала, рассыпаясь на куски, Тигеллин чувствовал такую боль, словно ему разрывали внутренности.