Гитлер. Неотвратимость судьбы

— Мы покроем все затраты по переселению расово неполноценного населения Европы за счет экспроприации собственности, принадлежавшей самим депортируемым. Мы экспроприируем ее в пользу рейха и на эти деньги отправим эшелоны и корабли. Точно так же мы построим на Мадагаскаре все необходимые сооружения.

— Ну что же, — кивнул после небольшой паузы Гитлер, — это меняет дело. Начинайте работу с французами.

Впрочем, никакой работы не было, и марионеточное французское правительство в Виши сразу же согласилось на предложение немцев.

— Мы передадим вам все права на Мадагаскар, — заверили Берлин французы.

Но тут возникло серьезное препятствие в лице британцев, которые находились в состоянии войны с Германией. Все надежды немецкого Генерального штаба на то, что занятые угрозой вторжения на свои собственные острова англичане не полезут в «островные дела», не оправдались. Уже очень скоро выяснилось, что заручиться согласием Франции на уступку немцам острова Мадагаскар никак невозможно без заключения мирного договора с Великобританией. Хотя бы в силу того немаловажного обстоятельства, что военный флот «владычицы морей», какой всегда считалась Великобритания, просто не позволил бы немцам провести свой транспорт с депортируемыми евреями через Суэцкий канал. Да и в Индийском океане они имели достаточно сил, чтобы не позволить своевольничать нацистскому флоту.

До сих пор существует версия о том, что с помощью Ватикана состоялись консультации по поводу переселения евреев на остров Мадагаскар. В этих консультациях приняли участие немцы и сотрудники американского внешнеполитического ведомства и разведки, связанные с промышленно-финансовыми кругами. Богатые еврейские общины в Соединенных Штатах, которые всегда оказывали влияние на формирование политики и экономики, не могли допустить, чтобы нацистская Германия держала на Мадагаскаре еврейских заложников и таким образом оказывала давление на определенные деловые и политические круги в США. Как и следовало ожидать, с операцией «Мадагаскар» так ничего и не получилось.

— Тем не менее, — заявил Гитлер, когда ему доложили о положении дел, — это не снимает остроту «еврейского вопроса».

— Не беспокойтесь, — заверил его Гиммлер, — мы найдем выход!

Гиммлер действительно нашел его, о чем и поведал на той самой печально знаменитой Ванзейской конференции, с которой мы и начали наш рассказ. Именно на ней было признано, что заявление отвечавшего за «еврейский вопрос» сотрудника РСХА Адольфа Эйхмана о депортации всех евреев из Европы на Мадагаскар оказалось поспешным. Затем с докладом выступил Гейдрих. Он сказал, что в связи с началом войны против СССР ранее существовавший план секретной операции под кодовым названием «Мадагаскар» отменен и фюрер дал санкцию на переселение евреев на Восток.

— Фюрер и все мы, — закончил выступление Гейдрих, — очень хотим надеяться, что при этом произойдет естественное уменьшение числа депортируемых лиц…

На Ванзейской конференции «черным орденом» СС было принято решение раз и навсегда покончить с «еврейским вопросом». Спустя некоторое время в рамках «окончательного решения «еврейского вопроса» на территории оккупированной Польши в некоторых концентрационных лагерях спешно оборудовали первые газовые камеры. Уже 17 марта началась акция «Рейнхард», целью которой являлось систематическое уничтожение евреев в лагерях смерти. 5 октября Гиммлер издал приказ о депортации всех евреев в концлагерь Освенцим. В результате всех акций количество евреев в Европе уменьшилось на 6 миллионов…

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Брошенные в бой советской Ставкой резервные армии сыграли свою роль. Немцы так и не смогли прорвать окружение, и 29 ноября Сталин наконец услышал от Жукова долгожданную фразу: «Противник истощен!»

6 декабря 1941 года Западный фронт перешел в наступление, и впервые с начала войны немцы начали отступать, неся огромные потери. 13 декабря Советское информбюро заявило на весь мир о провале немецкого плана взятия Москвы. Еще через две недели Сталин на совещании Ставки приступил к обсуждению проекта плана общего наступления Красной Армии.

Как это ни печально, но страшная катастрофа первых месяцев войны, похоже, так ничему и не научила его. Как и Гитлер, он не довольствовался только одним стратегическим ведением войны и постоянно вмешивался в разработку военных операций. Когда надо, а чаще всего, когда не надо, Сталин вызывал к себе командующих фронтов даже без консультаций с Генеральным штабом о целесообразности таких вызовов. В самый разгар сражений Сталин вызывал их к телефону и либо отчитывал за «неумение воевать», либо давал очередные «ценные указания». То, что этим самым он только вносит сумятицу и обрекает войска на ненужные жертвы, его не волновало. Привыкнув во времена революции и Гражданской войны к крику, Сталин и сейчас, не доверяя никому, считал, что главное — вселить страх в командиров, чтобы те в свою очередь загоняли солдат, не считаясь ни с какими жертвами ради великой цели.