Гитлер. Неотвратимость судьбы

После очередного скандала с не желавшей сидеть взаперти Гели в январе 1930 года Гитлер отправился в Тюрингию, где принял участие в предвыборной борьбе и в лице депутата рейхстага Фрика получил своего первого министра национал-социалиста. С благословения Гитлера Фрик ввел в школах национал-социалистические молитвы и вступил в конфликт со своим имперским коллегой Зеверингом, а тюрингское «правительство наци» стало притчей во языцех во всей Германии.

Тур региональных и местных выборов весной и осенью 1930 года показал возросшее влияние нацистов, в чем не было ничего удивительного. Правительственный кризис усугубился депрессией. Уже переживших катастрофу послевоенного времени немцев снова охватило отчаяние. Рабочие боялись остаться без работы, средний класс — потерять свою значимость, молодежь возмущалась утратой всех своих надежд. Как всегда бывает в таких случаях, во всем оказалось виновато правительство, которое снова довело страну до беды.

Положение правящей Социал-демократической партии осложнялось еще и тем, что под нажимом Сталина III Интернационал еще в 1928 году увидел главным противником немецких коммунистов именно социал-демократов, которых стали именовать социал-фашистами. Понятно, что это было сделано в собственных интересах Сталина, который мало что понимал в немецких делах, и привело к ослаблению левого фронта, а в конечном счете к победе нацистов. Сталин и слушать не хотел никаких возражений. Он считал, что если такая тактика ведет к поражению немецкой демократии, то надо ей и следовать. Трудно сказать почему, но большевистский вождь полагал, что за победой нацистов последует восстание рабочих, которое неизбежно приведет к образованию советской Германии.

Дела шли все хуже, и немецкое правительство с каждым днем убеждалось в том, что ему все труднее контролировать ситуацию. Но там, где все другие политики терялись, Гитлер заряжался энергией. Он уже давно понял: его счастье не в развитии экономики, а в ее дестабилизации. И теперь он даже не сомневался в том, что по мере углубления кризиса все больше отчаявшихся людей будут прислушиваться к человеку, который пообещает национальное возрождение и увлечет нацию собственной убежденностью в том, что воля и вера способны преодолеть любые трудности. Он намеренно не говорил об экономических программах, так как это было бессмысленно и уже не действовало на массы. Насколько выросло его влияние, могли показать только новые выборы. И надо ли говорить, с какой радостью Гитлер воспринял в марте 1930 года известие об отставке так и не сумевшего выправить положение правительства председателя СДПГ Г. Мюллера. Сложилась интересная ситуация. Не было ни одной группы, которая могла бы сплотить вокруг себя большинство в рейхстаге, и фон Гинденбург имел возможность воспользоваться представленными ему статьей 48 Веймарской конституции чрезвычайными полномочиями и назначить канцлера президентским декретом. Однако в то время полномочия президента тоже не были безграничными. Назначенному им канцлеру не требовалась поддержка большинства в рейхстаге, но тем не менее депутаты могли выразить ему вотум недоверия. В таком случае президент мог распустить рейхстаг, обязав его в течение двух месяцев провести новые выборы. Среди ближайших советников президента были люди, искавшие способ разрешить это затруднение и создать истинно президентскую форму правления — выше партий и независимую от рейхстага. Но даже при таком положении вещей депутаты пока еще продолжали играть известную роль в политике и, даже не имея возможности создать рабочее большинство и сформировать правительство, они все еще могли влиять на ситуацию через вотум недоверия правительству.

Новым канцлером Германии стал лидер партии центра Генрих Брюнинг. Он очень надеялся на то, что сумеет убедить депутатов вместе искать выход из тупика и не раскачивать вотумом недоверия и без того шаткую политическую ситуацию. Брюнинг принялся за работу засучив рукава. Создавалось впечатление, что в марте 1930 года веймарский режим получил надежду на выживание.

Гитлеру вся эта возня не нравилась. С подачи Брюнинга власти всех крупных земель Германии стали проводить довольно жесткую политику в отношении радикально настроенных партий. В Баварии и Пруссии были запрещены демонстрации в униформах, Пруссия запретила государственным служащим вступать в экстремистские партии, за нарушение общественного порядка стали привлекать к ответственности. Гитлер очень опасался разочарования, которое уже начинали испытывать многие члены партии из-за того, что реальные действия опять откладывались, как это уже было в 1923 году. Это грозило партии потерей того напора и стремительности, с какими она привлекала к себе избирателей.