Гитлер. Неотвратимость судьбы

Как видно, и здесь сказалось мышление революционера: идти впереди обстоятельств, и, после того как немецкая армия потерпела первое поражение во Второй мировой войне, потеряв под Москвой огромное количество живой силы и техники, Сталин окончательно воспрянул духом. Потому и заявил в феврале 1942 года:

— Момент внезапности и неожиданности был израсходован полностью. Тем самым было ликвидировано то неравенство в условиях войны, которое было создано внезапностью… Инициатива теперь в наших руках, и потуги разболтанной ржавой машины Гитлера не могут сдержать напор Красной Армии. Недалек тот день, когда… на всей советской земле снова будут победно реять красные знамена!

Как это часто бывало и раньше, Сталин снова выдавал желаемое за действительное, и в 1942 году «разболтанная ржавая машина Гитлера» была еще очень сильна, иначе Сталину вряд ли бы пришлось отдать, возможно, свой самый страшный приказ № 227, который был больше известен как «Ни шагу назад!»

Поражение под Москвой отрезвило Гитлера и его генералов, и теперь фюрер думал уже не о «полной победе», а о том, как лучше закрепиться на оккупированной территории. «Для будущей весны и лета, — писал в своем дневнике Геббельс в марте 1942 года, — фюрер вновь создал совершенно ясный план… Его целями являются Кавказ, Ленинград и Москва… Возможно, на Востоке дело дойдет до столетней войны, но она не причинит нам более никаких забот». В своей записи Геббельс не случайно поставил на первое место Кавказ с его нефтью и другими природными богатствами. Да и сам фюрер, выступая 1 июня 1942 года в штабе группы армий «Юг» в Полтаве, сказал: «Если мы не возьмем Майкоп и Грозный, я должен буду закончить войну!»

Уже мало веря в своих полководцев, Гитлер решил лично руководить всеми действиями на Восточном фронте, что он и делал из своей знаменитой ставки «Вервольф» («Оборотень») в Виннице. 21 апреля 1942 года он подписал Директиву ОКВ № 41, в которой был подробно изложен план летней кампании.

«Операция, — пишут Д. Мельников и Л. Черная, — распадалась на три этапа: на первом предусматривалось продвижение немецких войск из района Орла на Воронеж и оттуда вниз по течению Дона; на втором — удар из района Харькова на восток в направлении Волги; на третьем — объединение в районе Сталинграда войск, наступавших вниз по течению Дона из района Таганрог — Артемовск».

Впрочем, он уже не имел уже никакого смысла. Наступление и так было уже отменено — немцами. Упорство Сталина стоило жизни многим тысячам солдат и офицеров, брошенных им в совершенно бессмысленную бойню, а около 240 тысяч попали в плен.

Но… история учит только тому, что ничему не учит… Верный своим принципам, которые столько раз выручали его в Гражданскую войну, Сталин и не подумал успокаиваться и послал на юг Мехлиса, который должен был сделать все возможное, чтобы привести в надлежащее состояние Крымский фронт и освободить Севастополь. Привел, да так, что уже очень скоро сам перестал понимать, что происходит на фронте. Когда фон Манштейн атаковал Керчь, 21 советская дивизия были разбиты в пух и прах. В ожесточенных боях было потеряно почти 20 тысяч человек и большое количество военной техники.

А затем наступил черед Севастополя. После двадцати семи дней беспрерывного обстрела оборонительные сооружения города были разрушены, и все 106 тысяч его защитников, за исключением небольшой группы солдат и офицеров, погибли.

Летом 1942 года началось второе немецкое наступление. И хотя Сталин был прекрасно знаком с планом «Блу», он упорно отказывался верить своей разведке и был неприятно удивлен, когда немцы начали прорыв не на ожидаемом им московском направлении, а пошли на Дон и к нефтяным промыслам Кавказа. 10 августа вермахт взял Майкоп, 23 августа вышел к Волге, а 25 августа захватил Моздок, лежавший на пути к богатому нефтью Грозному.

Успешное начало второго наступления и победы Манштейна еще более укрепили мнение Гитлера о возложенной на него великой миссии и неверие в забуксовавших под Москвой военных. Он снова вмешался в ход операции, поведав Гальдеру, что намерен идти после падения России через Иран к Персидскому заливу и нанести таким образом Британской империи страшный удар. После чего собирался соединиться с… японской армией. Что же касается своих дел на юге, то Гитлер уже был уверен, что там все кончено. «Россия, — заявил он адмиралу Редеру, — есть жизненное пространство, которое может устоять против любой блокады, и я уверен в том, что уже очень скоро Англия и США вступят со мной в переговоры о заключении компромиссного мира».