Читаем Гитлер и стратегия блицкрига. Третий рейх в войне на два фронта. 1937-1943 полностью

На следующий день, 13 августа, недовольство русских проявилось снова. После дальнейших обвинений, выдвинутых русскими в невыполнении того, что они упорно считали обещанием англичан вторгнуться во Францию в 1942 году, Сталин передал официальный протест. В документе было сказано: «…Я [Сталин] и мои коллеги считаем, что 1942 год представляет самые благоприятные возможности для открытия второго фронта в Европе, поскольку почти все немецкие силы и их отборные войска находятся на Восточном фронте и только незначительные по численности второстепенные части оставлены в Западной Европе. Трудно сказать, будут ли в 1943 году условия для открытия второго фронта в Европе столь же благоприятными, как в 1942 году».

В ответе, переданном Уильяму Авереллу Гарриману для американцев, Черчилль по праву отрицал обещание переправиться через Канал в 1942 году. Далее он заявил, что высадка в Северной Африке окажет больше помощи русским, чем любой другой план, и подготовит почву для действий в 1943 году. В заключение Черчилль рекомендовал Сталину самый мудрый политический курс – объявить высадку в Северной Африке открытием второго фронта, придав ей максимальную гласность. Черчилль намеревался сделать то же самое.

Очень показательно описание, данное одним из главных участников дискуссий, известным русофобом сэром Аланом Бруком. Он писал: «Два лидера, Черчилль и Сталин, являются полярными противоположностями. <…> Сталин реалист до мозга костей, для него имеют значение только факты. Планы, гипотезы, будущие возможности для него не значат ничего, но он готов смотреть в лицо фактам, даже неприятным. Уинстон, с другой стороны, никогда не стремится встретиться с неприятностями, если у него есть другой выход. Он обращается к чувствам Сталина, которых, по моему мнению, попросту не существует».

Глава имперского Генерального штаба с уважением отнесся к своему русскому коллеге генералу Шапошникову, которого, правда, посчитал трогательным человеком, страдающим от какого-то нездоровья. Маршала Ворошилова Брук счел некомпетентным лизоблюдом Сталина и лжецом вдобавок. Пессимистично настроенный Брук не верил ни в то, что советская армия удержит Кавказ, ни в наличие 25 дивизий, о которых заявили Сталин и Ворошилов, способных это сделать. Интересно то, что в данной ситуации более оптимистичным был Черчилль.

Оценив темперамент друг друга, Черчилль и Сталин расстались. Черчилль не избежал незаслуженных насмешек Сталина относительно Королевского военно-морского флота, который отказывается конвоировать перевозку военных грузов в советские арктические порты. Основная беда, конечно, заключалась в том, что если британцы не хотели идти на большие жертвы в какой-то степени ради русских, то Советы, которые теряли значительно больше, чем любые возможные британские потери, вряд ли могли простить союзникам их более защищенное положение.

Неудивительно, что, услышав обо всем происшедшем, президент Рузвельт поспешил заверить Сталина, что американцы высоко ценят то, что Россия несет основную тяжесть борьбы, и восхищаются ее усилиями. Но, возвращаясь в Тегеран, фельдмаршал сэр Арчибальд Уэйвелл, русскоговорящий член британской миссии, сказал, вероятно, последнее слово о визите Черчилля в Москву. Во время одного из своих экскурсов в мир поэзии Уэйвелл написал балладу, припев которой заканчивался следующими словами:

Не слишком свежа вещь, которую я должен продать;Никакого второго фронта в 1942 году…Я избавился от того, что хотел продать;Никакого второго фронта в 1942 году.

В действительности открытие второго фронта зависело от того, что происходило на Волге и Дону в течение следующих месяцев.

<p>Глава 8</p><p>ПАДЕНИЕ ГАЛЬДЕРА</p><p><emphasis>4 августа – 19 ноября 1942 г.</emphasis></p>

Я не боюсь военных неудач. Ваша империя имеет слишком могущественных защитников в виде громадности и климата. Русский император всегда будет грозным в Москве, ужасным в Казани и непобедимым в Тобольске.

Советы царю, 1812 г.

Я категорически настаиваю на отзыве Сталина. Царицынский [Сталинградский] фронт плох, несмотря на изобилие войск. Я оставляю его (Ворошилова) командующим 10-й (Царицынской) армией при условии подчинения командующему Южным фронтом.

Троцкий Ленину, 4 октября 1918 г.
Перейти на страницу:

Все книги серии За линией фронта. Военная история

Мартин Борман
Мартин Борман

Джеймс Макговерн — бывший американский спецагент, имеющий отношение к работе ЦРУ, — впервые приводит документально подтвержденную биографию Мартина Бормана.Международный военный трибунал в Нюрнберге вынес приговор заочно, объявив Бормана пропавшим без вести. Его исчезновение назовут «самой большой нераскрытой тайной нацизма». Будучи правой рукой Гитлера, этот теневой нацистский лидер фактически руководил страной. Как случилось, что рядовой партийный функционер в рекордно короткие сроки добился таких карьерных высот? Верный последователь фюрера, он хотел сохранить себе жизнь, чтобы продолжить дело своего вождя.Кому были выгодны легенды, которыми обрастала биография Мартина Бормана, и что случилось с ним на самом деле?

Джеймс Макговерн

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии