Гитлер_директория

Это влияние, однако, никакого напряжения воли в то время Риббентропу не стоило: он просто рассказывал и отвечал на вопросы, и в 1933-м Гитлер предложил ему должность советника по международным вопросам. Гесс выделил четыре комнаты в своей канцелярии, а Гитлер — финансирование из собственного фонда. Штат советника Риббентропа к 1937 году вырос с пятнадцати до трехсот человек. На суде в Нюрнберге занимавший до 1938 года должность министра иностранных дел фон Нейрат, давая свидетельские показания, жестко критиковал работу «бюро Риббентропа». Он говорил, что сотня титулованных юнцов весело проводила время за чтением иностранных газет и сплетнями о событиях, в сути которых плохо разбиралась, и составляла «букеты из этих сплетен на стол фюреру».

Насколько можно доверять этому раздраженному отзыву? Когда в 1934-м Гитлер собирался послать Риббентропа на переговоры по разоружению, проходившие в Париже и Лондоне, президент Гинденбург возражал, но именно фон Нейрат убедил Гинденбурга, что Риббентроп отлично со всем справится. Переговоры, правда, закончились для Германии ничем из-за жесткой линии Франции, еще тогда понимавшей, что первая же уступка Германии приведет к полной сдаче позиций. Однако в следующем, 1935 году в Лондоне, на конференции по военно-морским вооружениям Риббентроп добился первого настоящего дипломатического успеха. Накануне Англия направила ноту Германии по поводу набиравшего обороты вооружения. В тот исторический момент английское правительство еще имело реальный шанс при поддержке Франции и стран Европы крепко придержать, если не остановить, этот процесс. Но 18 июля 1935 года было подписано англо-германское военно-морское соглашение, суть которого состояла в признании за Германией равного с другими странами статуса. Подписывая соглашение, Англия преследовала и собственные цели, однако и по всем международным нормам такое соглашение казалось вполне разумным и выглядело как попытка Британии ограничить этой уступкой стремление Гитлера к господству в Европе. То есть уступка была все-таки сделана, не Францией, так Англией, а дальше — мы знаем — началась та самая «сдача всех и всего», приведшая Европу к катастрофе.

Риббентроп же на конференции вел себя именно так, как и следовало, чтобы добиться поставленной цели: произносил длинные цветистые речи, утомляя ими английских дипломатов, но в конце давал жесткие, не допускающие толкований формулировки, на которых стоял до конца. Последний довод англичан о том, что это соглашение вызовет во Франции эффект разорвавшейся бомбы, он просто откинул от себя предельно простым решением — «заехать по пути» в Париж и обо всем там договориться. Что и сделал: посетил Францию и в течение нескольких дней забалтывал французских дипломатов так, что они только плечами пожимали. И что же в результате? А то, что Европа соглашение скушала. Я бы сказала так: Второй мировой был дан старт 18 июля 1935 года. Именно этот день, а не «Мюнхен» нужно помнить народам, чьи лидеры надеются повоевать за свои интересы чужими руками.

Одним словом, Риббентроп вернулся в Берлин триумфатором. И сразу был назначен послом в Великобританию. Там с ним произошел выразительный эпизод, который обычно приводят как пример полнейшей бестактности и нелепости нового посла. Риббентроп на первом же приеме приветствовал короля, по-нацистски выкинув вперед руку и выкрикнув «Хайль Гитлер!». Однако у него на родине, в Германии, никто это нелепостью не посчитал, а напротив, очень даже обрадовались, что у посла хватило на это духу: новые времена — новые формы!

К слову сказать, все нелестные эпитеты, щедро раздаваемые Риббентропу после войны европейскими политиками и дипломатами (особенно такими, как Аттолико или Франсуа-Понсе), во многом, на мой взгляд, питались неистовым раздражением против человека, сумевшего сделать довоенную дипломатию Третьего рейха столь сокрушительно победоносной, что проще было ее объявить несуществующей.

Все — и свои, и иностранцы — в один голос утверждают, что Риббентроп всегда думал и говорил только то и так, как приказал ему Гитлер. Однако, еще работая советником фюрера по международным вопросам, Риббентроп твердо стоял на стороне старых дипломатов, противостоящих позиции партии; отсюда его длительная борьба, по сути, с самим Гессом, закончившаяся лишь с отлетом последнего в Англию.

Следующий неоспоримый факт — меморандум Риббентропа от 28 апреля 1941 года. Отступая немного назад, в дневниковой записи министра иностранных дел (и зятя Муссолини) Чиано читаем: «11 августа 1939. Решение воевать окончательно. Он (Риббентроп. — Е.С.) отвергает любое решение, которое может дать удовлетворение Германии и избежать войны». Иностранцы, имевшие дело с Герингом в его потугах сыграть роль посредника между Лондоном и Берлином («Хватит тужиться, пора разразиться», — грубовато скажет на это Гесс накануне своего полета в Англию), а также наблюдатели — Франсуа-Понсе, Кулондр, Давиньон — все говорили потом, что Риббентроп «бредил войной». Вопрос — с кем?