Нет ничего удивительного в том, что 21 июня Гитлер, собрав в Оберзальцберге командующих трех родов войск, потребовал от них поразмыслить над угрозой, исходящей от США и СССР, для дальнейшего ведения войны. Учитывая, что Генштаб армии уже разработал несколько планов, Браухич смог представить первый относительно подробный доклад на тему вероятной восточной кампании. Он подсчитал, что для этого потребовалось бы от 80 до 100 дивизий, которым пришлось бы столкнуться с 50–75 «хорошими» советскими дивизиями. Эта оценка исходила из вероятного наступления, целью которого был захват экономических центров на западе СССР и стремление убедить СССР в том, что хозяином в Юго-Восточной Европе должна оставаться Германия. Но Гитлера этот план не удовлетворил: он желал полного уничтожения Советского Союза как военной державы. Как только эта цель будет достигнута, можно будет не опасаться, что в войну вступят США, поскольку японское присутствие в Тихом океане к этому времени усилится. Англия потеряет последнюю надежду и будет стерта с лица земли; Германия будет «владычицей Европы и Балкан». Гитлер потребовал заняться составлением глобального плана уничтожения Советского государства.
31 июля он снова созвал военное совещание, на котором выступил Редер, изложивший свои идеи по поводу средиземноморской стратегии и сообщивший, что вторжение в Великобританию возможно начиная с 15 сентября. Однако Гитлер возразил, что планирует на весну 1941 года войну против СССР. Он согласился с генералами, заявившими, что никакой прямой угрозы от СССР не исходит; мало того, один из них заметил, что Россия не окажет им такой любезности и не нападет первой. Гитлер предложил несколько оперативных соображений и предложил два направления атаки: на Киев, форсируя Днепр, и на Москву. Оба армейских корпуса должны будут затем объединиться, по всей видимости, за Москвой. Позже нужно будет провести локальную операцию в нефтяном районе Баку. Финляндию и Румынию – но не Венгрию – можно будет привлечь в качестве союзников. Территориальными приобретениями станут Украина, Белоруссия и прибалтийские страны. В целом, по оценкам Гитлера, потребовалось бы 180 дивизий, из них 120 – на востоке. Таким образом, к 120 уже существующим и 18 находящимся в отпусках требовалось сформировать еще 40 дополнительных дивизий. Разумеется, вся подготовка должна вестись в недосягаемости от британской авиации. 7 августа Генштаб получил указание начать разработку плана восточной кампании.
Первоначальное название кампании было «Фриц», но в декабре его сменили на «Барбаросса». Необходимо подчеркнуть, что Гальдер, вопреки своим прежним возражениям, вовсе не демонстрировал враждебности к планам Гитлера напасть на СССР: в его «Военном дневнике» нет ни намека на это. Он никогда не делал никаких замечаний на этот счет в присутствии своих сотрудников или друзей по оппозиции, к которой вскоре примкнул. Впрочем, трудно сказать наверняка, что стояло за словами Гитлера – твердая решимость или смутные намерения. Также не известно, что оказало на фюрера наибольшее влияние – военная и экономическая ситуация (последняя играла огромную роль), иными словами, «рациональный расчет», или жажда удовлетворения идеологических амбиций – завоевания жизненного пространства и уничтожения «жидобольшевизма».
Летом и осенью 1940 года, в ходе совещаний с военными командующими, доминировали, разумеется, рациональные мотивы. Особенно большое значение приобрели соображения экономического характера. Ведение современной мобильной войны в основном зависело от наличия материальных и человеческих ресурсов. Положение той или иной воющей стороны радикально менялось в зависимости от того, имела ли она прямой доступ к таким ресурсам или вынуждена была полагаться на чью-либо добрую волю. Поэтому был велик риск того, что Советский Союз может в любой момент прекратить поставки в Германию, без которых ей было бы затруднительно продолжать войну против Англии. Мало того, СССР и Англия могли договориться между собой. Уже с середины сентября Геббельс отмечал, что начались трения с СССР из-за задержки поставок.
С июня по декабрь Гитлер пребывал в сомнениях, которые разделяли с ним военное командование и часть нацистских руководителей. Быстрая победа над Францией во многих вселила уверенность в том, что нет ничего невозможного, и оживила мечты о превращении Германии в мировую сверхдержаву. Все были согласны, что этой державе необходимо большое экономическое пространство, сопоставимое с колониальными империями Англии и Франции или с Америкой, занимавшей целый континент. Мнения расходились лишь относительно методов достижения этой цели: одни стояли за торговый обмен, другие настаивали на применении силы.