Читаем Гитлер полностью

По возвращении из поездки в Энде и Монтуар, Гитлер узнал, что Муссолини решил захватить Грецию, напав на нее из аннексированной годом раньше Албании. Он рассчитывал добиться здесь успеха, который до сих пор ускользал от него в «параллельной» войне против Англии в Африке. В конце августа дуче уже обсуждал этот вопрос с Гитлером, но тот попросил дождаться разгрома Великобритании. Однако Муссолини не желал ждать; 10 октября он назначил дату вторжения на 28-е. Гитлеру он сообщил о своем решении 19-го в письме, которое тот получил только 25-го в Ивуаре, к югу от Намюра. Надеясь, что он еще может повлиять на дуче и предоставить ему помощь для быстрого захвата Крита – что, по его мнению, было необходимо для контроля над Восточным Средиземноморьем, – Гитлер предложил срочно провести еще одну встречу. 28-го он прибыл в Булонь; в этот же день Италия начала операцию на Крите. Поэтому фюрер ограничился тем, что сообщил дуче во Флоренцию о последних проведенных им переговорах и поделился своим видением общей ситуации; он также затронул вопрос об СССР, на включение которого в трехсторонний пакт соглашался только при условии особой формулировки, исключавшей союзнические отношения; напротив, Румыния, Венгрия и Словакия должны были присоединиться к пакту в ближайшее время.

Итальянская кампания провалилась уже к 9 ноября, а Англия снова доказала свое морское превосходство в Средиземном море; как отмечал в своем дневнике Геббельс, молниеносная война оставалась исключительно прерогативой немцев. Гитлер и его сторонники быстро теряли доверие к итальянцам, за исключением самого Муссолини; война, которую они вели, все больше смахивала на блеф. Что еще хуже, англичане высадились в Греции и получили возможность нацелиться на румынскую нефть. После того как греки отогнали итальянцев к албанской границе, Геббельс записал: «Эти благородные римляне уступают нам поле боя. Каких прекрасных союзников мы себе выбрали».

Тогда с новой остротой встала необходимость запереть вход в Средиземное море, захватив Гибралтар. Начался новый тур переговоров с Суньером; к Франко был командирован Канарис. 7 декабря состоялась их встреча, исход которой оказался негативным. Каудильо опасался – не без оснований, – что, вступив в войну, потеряет свои заморские владения и не сможет поддерживать экономическую блокаду.

Бахвальство Геббельса, заявлявшего, что стоит фюреру бросить призыв, и через несколько дней на него отзовется пол-Европы, что уже совсем скоро под эгидой Германии образуется новая Европа, в общем-то не имело под собой никаких оснований, если не считать того, что Балканские страны примкнули к тройственному пакту.

Примерно в это же время прошла организованная Розенбергом выставка «Величие Германии», отражавшая иллюзии Геббельса. Надежда на сотрудничество с Францией также приказала долго жить. 10 декабря Лаваль назначил на февраль поход на повторное завоевание африканских колоний, присоединившихся к свободной Франции де Голля. Тремя днями позже его вызвал к себе Петен, ясно давший понять, что его «рвению к сотрудничеству» он предпочитает политику выжидания. 14-го Лаваль был смещен со своего поста и заменен Пьер-Этьеном Фланденом, заместителями которого стали вице-президент совета адмирал Дарлан и военный министр генерал Хунтзигер.

25 декабря прошла встреча Дарлана с Гитлером, близ Бове. Началась она напряженно, потому что адмирал опоздал, хоть и не по своей вине. Но ожидание ввергло Гитлера в дурное расположение духа. Он обвинил французов в равнодушии, проявленном во время церемонии возвращения в Париж праха герцога Рейхштадтского. По поводу этого события ходили упорные слухи, что Гитлер намеревался воспользоваться церемонией, чтобы удержать Петена в Париже – раз уж он соизволил дать Франции осязаемое доказательство своей доброй воли. Петен вручил ему письма и заверил, что «сотрудничество» будет продолжено, что нисколько не успокоило фюрера. В любом случае, время для создания континентального блока и захвата Гибралтара было упущено. Бороться против Англии приходилось другими методами: остановив ее продвижение в Средиземном море и отобрав у нее то, что Гитлер считал ее последней надеждой, – сотрудничество с СССР.

<p>План «Барбаросса»</p>

По убеждению Гитлера, одним из его козырей оставался Советский Союз. К лету 1940 года в отношениях с ним наметилось два возможных сценария. Первый: укреплять оборонный союз и активизировать торговый обмен; в этом случае можно добиться сближения СССР с тройственным пактом и континентальным блоком, как того желал Риббентроп. Второй: вернуться к изначальной программе и искать на востоке то самое жизненное пространство, которое необходимо Германии, готовиться к длительной войне и в конечном счете столкнуться с «американской угрозой».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии