Гитлер

Во французскую делегацию, возглавляемую генералом Гунтцигером и сопровождаемую послом Ноэлем, вошли два представителя армии – от военно-морских сил и от авиации, эксперты и секретари. Встреча была назначена неподалеку от Тура, возле моста через Луару. Затем их путаными путями провезли в Париж, в отель «Рояль-Монсо» для короткого отдыха, после чего, к их неприятному удивлению, повезли дальше, в Компьень. Памятник мирному договору 1918 года был накрыт знаменем со свастикой, однако статуя Фоша оставалась незакрытой. Вокруг стоял караул из личной гвардии Гитлера.

Первый акт драмы начался, когда в вагон вошел Гитлер в окружении Кейтеля, Браухича, Геринга, Редера, Гесса, Риббентропа и переводчика Шмидта. Гунтцигер сидел напротив фюрера, который не произносил ни слова. Кейтель зачитал политическое заявление – нечто вроде «преамбулы», не входившей в текст договора и предназначенной исключительно для того, чтобы напомнить присутствующим о «глубочайшем позоре всех времен», который сейчас предстояло смыть. Немецкий маршал воздал должное отваге французских солдат и заявил, что не имеет намерения унижать побежденного врага (этот текст был составлен лично Гитлером). Затем каждому из делегатов вручили экземпляр с условиями договора, после чего Гитлер со свитой покинули вагон. Первое рабочее заседание началось только в 16 часов. Кейтель настаивал на немедленном подписании документа, однако Гунтцигер возразил, что не имеет на то полномочий. Тогда шеф военного штаба сообщил, что боевые действия будут вестись до подписания обоих договоров, немецкого и итальянского. Чтобы дать французам возможность обсуждения, для них натянули палатку и провели телефонную линию для связи с Бордо.

На втором заседании председательствовал Йодль, который вел себя более вежливо, чем Кейтель, но ничуть не более уступчиво. Затем был объявлен перерыв, после чего снова появился Кейтель. Геббельс слушал, как идут переговоры, которые тайно записывались. Он считал, что Кейтель хорошо ведет дело, и добавлял, что было бы неплохо иметь такого «доблестного и верного союзника», как французы, которые бились до последней капли крови ради англичан. Эта ремарка явно метила в итальянцев.

22 июня Гунтцигеру удалось выбить две уступки: немцы отказались от притязаний на французскую авиацию при условии контроля над ее разоружением; кроме того, они дали обещание взять на себя заботу о жителях зоны, расположенной к югу от демаркационной линии, – после того, как будут приняты соответствующие меры в оккупированной зоне. 22 июня в 18 часов 50 минут, после ультимативного заявления Кейтеля, текст перемирия был подписан им и Гунтцигером. Перед этим Гунтцигер зачитал заранее составленное заявление, в котором говорилось о том, что Франция «вправе ожидать, что в ходе будущих переговоров Германия будет руководствоваться духом, позволяющим двум соседним народам мирно жить и трудиться». Затем, повернувшись к Кейтелю, он добавил: как солдат солдата, вы должны понимать, насколько мне тяжело делать то, что я сейчас делаю. И выразил надежду, что «в будущем нам, французским и немецким воинам, не придется раскаиваться в содеянном». «Для победителя честь чествовать побежденного», – отвечал Кейтель. Красивые слова. К сожалению, реальность для побежденных оказалась совсем не такой прекрасной, что стало очевидным очень скоро.

Статьи договора были намеренно составлены немецкой стороной довольно туманно. Они предусматривали прекращение боев во Франции и в колониях, а также оккупацию немецкой армией трех пятых французской территории (ст. 1 и 2). Между двумя зонами проходила демаркационная линия. Разделение на две зоны отвечало политическим, военным и экономическим стремлениям победителя: отрезать Францию от английского влияния, обеспечить сухопутную связь между Германией и Испанией, включить в зону оккупации индустриальную область Крезо, удерживать побережья Ла-Манша и Атлантики для продолжения войны против Великобритании (ст. 3).

С точки зрения немцев, это было преимущество, которое они собирались сохранить даже после окончания англо-немецкого конфликта. Французские военнопленные должны были сыграть роль заложников (ст. 20). Французское правительство обязалось выполнять указания оккупационной военной администрации и потребовать от местных властей сотрудничества с ней; все, кто будет продолжать борьбу, должны рассматриваться как партизаны. Обговаривались также финансовые стороны оккупации, возвращение на родину немецких военнопленных и экстрадиция немецких беженцев. Французские сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы должны были демобилизоваться и разоружиться, за исключением нескольких частей для поддержания внутреннего порядка. Наиболее мощным рычагом влияния оставалась для немцев статья 24, согласно которой условия перемирия продолжали действовать до подписания мирного договора. В случае если французская сторона не выполнит взятых на себя обязательств, немецкая сторона имеет право в любой момент денонсировать достигнутые договоренности.