Гитлер

Ни Браухич, ни Геринг, ни Гальдер не одобряли вторжения в Польшу. Почему же они не помешали «развязыванию» войны (этот термин получил самое широкое распространение)? Тому можно привести три основные причины. Во-первых, после Мюнхена никакого серьезного заговора против Гитлера не планировалось. Во-вторых, попытки противников режима получить поддержку в Англии ни к чему не привели, так как Чемберлен предпочитал иметь дело с лицами, наделенными реальными полномочиями, а не с персонами второго и третьего разрядов, тем более что те представляли в его глазах прусский милитаризм, считавшийся главным виновником Первой мировой войны. В-третьих, представители высшего командования всех трех родов войск не могли открыто говорить друг с другом (в том числе в присутствии Геринга) и высказывать свои сомнения в правильности избранного фюрером курса. Кроме того, нервная атмосфера последних дней августа и не давала им такой возможности. Вокруг фюрера постоянно крутились партийные бонзы: коричневая форма господствовала повсюду. Единственным, кто еще мог что-то предпринять, оставался Геринг. Он действительно пытался спасти мир, но не решался открыто спорить с Гитлером, боясь обвинений в трусости или, что еще хуже, в измене. Остановить фюрера, одержимого идеей войны, могло только покушение, но в его окружении никто не был к нему готов. В глазах простого народа это сделало бы его мучеником, а его противников – предателями, и, даже если бы покушение удалось, его инициаторы не смогли бы сформировать новое правительство. Поэтому война была неизбежна.

Подготовка к ней шла уже несколько месяцев. Командование каждого рода войск располагало большой свободой в составлении оперативных планов (поскольку существует огромная литература, посвященная стратегии ведения войны и отдельным сражениям, мы не будем подробно останавливаться на этом вопросе, сосредоточив внимание на роли Гитлера). В случае с Польшей фюрер не слишком вмешивался в военные планы. Он лишь попытался, впрочем безуспешно, протолкнуть свои кандидатуры на должности армейских генералов, а также оказать поддержку операциям, разработанным генералом фон Боком – командующим группой армий «Север», которому предстояло расположить войска в Померании и Восточной Пруссии, образовав между ними «коридор», и двинуть моторизованные части вдоль берегов Вислы на Варшаву. Группа армий «Юг» под командованием генерала фон Рундштедта должна была выступить из Силезии и также направиться к польской столице, по пути уничтожая польские войска, двигающиеся из Галиции.

Хотя от внимания польского военного командования не ускользнуло сосредоточение на границе немецких войск, многие его представители вплоть до 28 августа сомневались в неизбежности войны. Министр иностранных дел Бек до последнего мгновения верил, что дело можно уладить мирным способом. В худшем случае, полагал он, все ограничится локальными боями, в частности за Данциг. Только утром 28-го была объявлена всеобщая мобилизация, и уже днем поступил приказ об ее отмене. Повторный приказ о мобилизации был издан 30-го; готовность войск назначена на 31-е. Немалую ответственность за эту нерешительность несут английские и французские дипломаты, которые настойчиво убеждали польских партнеров не упустить шанса и попытаться решить вопрос с помощью переговоров. Польские части заняли предусмотренные позиции с существенным опозданием.

Тройной удар – аншлюс, захват Судетов и «расчленение» Чехословакии – вызвал в их рядах большую растерянность и не позволил должным образом подготовиться к отражению нападения.

Таким образом, немецкие войска с самого начала захватили инициативу, хотя кое-где терпели поражение, например в местечке Вестерплатте, на подступах к Данцигу. Однако 3 сентября немцам удалось осуществить соединение между Померанией и Восточной Пруссией и к 6 сентября укрепить «коридор». 4-го Гитлер посетил театр военных действий. По оценкам командования, противник потерял свободу действий с первых дней войны. 6-го почти без боя пал Краков. 11-го была захвачена железнодорожная линия Белосток – Варшава. 13-го в Данциг ворвались первые немецкие части, хотя бои в городе продолжались до 19 сентября. 15-го моторизованный корпус Гудериана занял Брест-Литовск. В тот же день пал Белосток. Варшава оказалась в кольце, и немецкий парламентер потребовал сдачи города. Местные военные власти отказались даже принять его. Представляется достоверным, что они поверили упорно циркулировавшим в городе слухам, что французские войска вступили на юг Германии и в Рурской области остановлена работа.

Немцы наступали с поддержкой авиации, которая практически с первого же дня уничтожила все польские самолеты, нарушила железнодорожное и автомобильное сообщение, не позволила польским частям вырваться из окружения, снабжала свои прорвавшиеся вперед отряды и бомбила города.