В первые месяцы пребывания у власти, озабоченный событиями внутри страны, канцлер вел себя осторожнее, чем руководители министерства иностранных дел, так что складывалось впечатление, что «парадом командуют» именно они. Примером тому служит выдвинутое 4 февраля 1933 года предложение правительства Даладье о заключении пакта о взаимопомощи между Германией и Францией. Нойрат отказался рассматривать этот вопрос, даже не посоветовавшись с Гитлером. Та же судьба постигла в середине февраля план Пьера Кота, тогдашнего министра авиации Франции, касавшийся стандартизации типов вооружений в Европе. После совещаний с Бломбергом Нойрат проинструктировал Надольни – немецкого посла, участвовавшего в переговорах по разоружению, – велев тому применять по отношению к французскому плану тактику затягиваний и проволочек. Гитлер, которого поставили в известность о происходящем, в целом одобрил проводимую политику, однако от себя сообщил Надольни, что в крайнем случае удовлетворится принципиальным согласием по данному вопросу. Нойрат в свою очередь связался с послом в Женеве и приказал ему игнорировать указания Гитлера. Новый план, представленный британским министром Рамсеем Макдоналдом, не понравился ни Нойрату, ни Бломбергу, хотя у него были шансы быть принятым в Женеве. 12 мая Нойрат посоветовал немецким представителям покинуть конференцию; Бломберг полагал, что следует остаться, но не принимать участия в переговорах. Тогда вмешался Гитлер. 17 мая он выступил с «речью о мире», в которой заявил, что Германия готова к полному разоружению и примет на себя любые обязательства, служащие гарантией безопасности, если остальные страны поступят так же. Он дал понять, что пребывание рейха в составе Лиги Наций зависит от «отношения его противников». Многие люди пали жертвой этого обманного маневра. Одновременно он послужил сигналом того, что отныне положение изменилось, и прямым указанием на то, что теперь внешнюю политику будет определять именно Гитлер.
14 октября 1933 года министр иностранных дел Великобритании Джон Саймон выдвинул новый план англо-американо-французского альянса, довольно близкий по содержанию к французским инициативам и предусматривающий контроль над немецкими вооружениями; Гитлер в ответ выступил с пространной речью, в которой объявил, что Германия выходит из Лиги Наций, и предложил перейти к заключению двусторонних соглашений о безопасности. Обращаясь к Франции, он называл ее «нашим старым и славным противником». В действительности выход из Лиги Наций стал сигналом к ускоренному перевооружению. 14 декабря 1933 года генерал Людвиг Бек издал директиву, в соответствии с которой за четыре года следовало увеличить число дивизий с 21 до 67, не считая создания двух бригад.
Гитлер устроил так, что выход из Лиги Наций совпал по времени с роспуском рейхстага. Выборы были организованы по единому списку, что должно было служить подтверждением всенародной поддержки его политики. 92 % немцев проголосовали за него.
Стремление Гитлера лично заниматься вопросами внешней политики особенно ярко проявилось в отношении Польши. В его программных текстах Польша вообще не упоминалась, однако вскоре после получения поста канцлера он обратил на эту страну особое внимание, подогреваемый слухами о том, что там якобы готовится превентивная война против Германии. Судьба Польши с 1925 года находилась в руках маршала Пилсудского, строившего внешнюю политику на системе традиционной безопасности, конкретным выражением которой был альянс с Францией, заключенный в 1921 году. Однако после того как контакты Папена и Даладье, а также переговоры о четырехстороннем пакте поставили на повестку дня вопрос о возможном пересмотре восточных границ Германии, Пилсудский счел, что настала пора проявить больше независимости. 25 июля 1925 года он заключил с СССР договор о ненападении. Пилсудский гораздо больше опасался немецких консерваторов, нежели «австрияка» Гитлера, «баварца» Геринга и «рейнца» Геббельса, а потому попытался войти в непосредственный контакт с новым канцлером. Польский посол в Берлине Альфред Высоцкий добился встречи с Гитлером в начале мая; впоследствии он сам и его преемник Юзеф Липский четырежды виделись с фюрером и получили от него подтверждение того, что существующее положение дел является нестерпимым. Вражда между Германией и Польшей, подчеркнул он, есть результат умышленных действий стран-победительниц. Кроме того, фюрер настойчиво подчеркивал опасность большевизма, грозившую Европе, в том числе и Польше, и намекал, что в дальнейшем она могла бы получить компенсацию в виде литовских территорий. 13 июля 1933 года Гитлер признал «исторические права Польши на существование и будущее развитие» и выразил пожелание, что польская сторона выступит с аналогичным признанием относительно Германии.