Гитара или стетоскоп?

— Ах, вот ты каков, гарантии ему, видишь ли, подавай. Это тебе, братишка, надо к часовщику, тогда уж наверняка получишь гарантийный документ. Но и тут есть своя загвоздка, потому что эта гарантийная бумажка не более чем бесплатный ремонт, да и то лишь на ограниченный срок. Ну что вы все такие тусклые-претусклые светлячки? Кидаетесь так на гарантии? Ты хоть слышал когда-нибудь о риске? Так вот риском-то жизнь как раз и интересна.

Карл гасит ораторский жар глотком водки.

— А теперь я тебе вот что скажу, парнишка. Если человек действительно хочет чего-то добиться, по-настоящему хочет, то обязательно добьется. В конце концов мы теперь не как раньше живем. У кого в наше время в голове мозги имеются, а не мякина, и если у кого есть воля, тот добьется чего хочет. Понятно тебе?

Сказать, что в голове у Балтуса установилась полная ясность, — значит погрешить против истины, потому что пиво и водка дают о себе знать. Но слушать сейчас Карла он мог бы и час, и два. Правда, речь Карла течет уже не так плавно. Он вместе со стулом придвигается вплотную к Балтусу.

— Хочу тебе чуть-чуть о себе рассказать, парнишка… Я всю жизнь мечтал строить дома, мосты, башни, туннели, это, скажу я тебе, великое дело, минуют зимы, минуют лета, увидишь как-нибудь и скажешь — вот это я строил, это моих рук дело, и я всю жизнь строил, строил, строил. Знаешь, что бы случилось, если б все кирпичи, весь раствор и бетон, которые прошли через эти вот руки, растворились вдруг в воздухе, знаешь, чтоб тогда произошло? Полстраны завалило бы! А теперь я тебе вот что скажу: если ты уверен, что несколько сот людей вынуждено будет загнуться до срока только потому, что ты не станешь врачом, тогда ты просто обязан стать врачом.

Они по-братски делят оставшуюся в бутылке водку. Карл не без усилия поднимается со стула, берет Балтуса за локоть.

— Идем со мной, хочу тебе кое-что показать.

Они спускаются в подвал. В свежепобеленном помещении за стеклом полок, укрепленных на всех четырех стенах, можно видеть кирпичи самых разнообразных сортов и бетонные кубики. Каждый снабжен маленькой металлической табличкой, на которой указаны место и дата.

Карл искоса наблюдает за Балтусом. Балтус рассматривает экспонат за экспонатом.

— Начиная с 1945 года с каждой стройки, на какой бы ни работал, я брал себе на память в день закладки кирпич или кубик. Теперь ты, может, считаешь меня сумасшедшим…

Хотя Балтус не совсем трезв, музей Карла произвел на него громадное впечатление.

— Карл, дружище, все собиратели марок, монет, пивных подставок, бабочек с ума сошли б от зависти, доведись им увидеть твою коллекцию! Честное слово, такого сокровища я еще пи у кого не видел!

— Ну а сумасшедшим ты меня все-таки считаешь, признайся, а? — спрашивает Карл.

— Да ты что, рехнулся?

Они поднимаются по лесенке, возвращаются на кухню. Находится еще одна бутылка пива, которую они дружно опустошают.

Карл еще плотней подвигается к Балтусу, слово собирается поведать ему неслыханную тайну.

— Знаешь, что я сделал бы, будь мне сейчас лет восемнадцать или двадцать? Я бы пошел учиться, учиться на архитектора. Знаешь, меня в дрожь бросает от злости, когда вижу эти современные «птичники». Сразу ясно, так сказать, невооруженным глазом видно, что у нас вообще архитекторов нет.

Карл подвинулся еще, теперь он говорит прямо в ухо Балтусу.

— А если б жил на Западе и было мне годков двадцать, да, стал бы террористом. Вот ты удивляешься, а я очень даже понимаю этих людей, я хорошо могу себе представить, почему там иному невтерпеж.

— Но терроризм… — Балтус хочет приступить к пространному объяснению.

— То, что терроризм ничего не дает, я и без тебя знаю, но я их понимаю… Так, а теперь тащи свою гитару, одна нога здесь, другая там, и наоборот!

— Сейчас-то, среди ночи?

— Ну что тебе, два раза повторять?

— Мы ж всех перебудим!

— А кто здесь хозяин в доме?

Делать нечего — Балтус идет в мансарду. Карл выходит во двор, с минуту стоит у сарая. Едва он заходит обратно на кухню, появляется и Балтус с гитарой.

— Знаешь, что мне сыграй, — «Ла палому»!

— Карл, твоя жена устроит нам такую «Ла палому», что…

— Кому я сказал, играй «Ла палому», не то я в самом деле с ума сойду, — грозится Карл.

Балтус тихонько играет. Карл поет, сначала вполголоса, а потом все громче и громче… каждого ждет в жизни час…

Как из-под земли появляется жена Карла и спокойно спрашивает:

— Вы что, оба спятили?

Покорно, как овечка, Карл следует за ней. Балтус возвращается в свою комнату не очень уверенно, и в прямом, и в переносном, и во всех иных смыслах.

30

Утро вечера мудренее…

Для меня что-то изменилось за ночь. В голове у меня что-то тяжелое, вроде как свинец. Сегодня у меня последний рабочий день на стройке, а то бы я обязательно прогулял.

Завтра я еще раз разберу свой карбюратор самым тщательным образом, мотор барахлит, с таким мотором отправляться в дальнюю дорогу рискованно. А сразу после обеда отчалю, завтра…

А куда?

В Берлин? В больницу?

Или в Грайфсвальд, к Гарри?

Завтра вечером должен быть сделан выбор!