Гипнотизер в МВД: тотальный контроль (СИ)

Я положил фляжку на место, потом открыл заднюю дверцу и заглянул назад. На коврике остались еле видимые комочки грязи, сам коврик лежал косо, как будто его сдвинули резким движением. Вот где он прятался, этот уродец.

Вернулся назад, а продираясь по дороге через кусты, я с удовольствием стянул с себя мокрые от пота темно-синие перчатки. Они принадлежали не мне, и сомневаюсь, что владелец криминалист мыл их каждый раз после осмотра, снаружи и внутри. Тьфу, какая мерзость, в следующий раз буду пользоваться носовым платком.

Белокрылова разговаривала с экспертом-криминалистом Русецким, мы с ним до этого виделись несколько раз, и он каждый раз насмешливо отзывался о моих способностях.

— Ну как, ты уже нашел убийцу? — насмешливо спросил Русицкий, молодой мужчина лет тридцати, тощий и среднего роста, с небольшими пронзительными зелеными глазками, в нелепо сидящих на нем широких пузырчатых брюках и клетчатой рубашке. Волосы всклокочены, как будто он только что проснулся. — Тебе дать наручники, чтобы привести его сюда или ты его загипнотизируешь и заставишь сдаться самому?

Я с неудовольствием поглядел на Русицкого. От своей профессии криминалисты, как и врачи, частенько становятся циничными и черствыми к насильственной смерти людей, бывает, позволяют себе и черный юмор. Я тоже не подарок в этом отношении, но сейчас меня занимала личность преступника и совершенное преступление, поэтому мне было плевать на насмешки криминалиста.

— Он усыпил жертву с помощью снотворного, подмешанного в фляжку, — я указал в сторону машины. — Проверьте состав напитка внутри фляжки, там наверняка есть посторонние примеси. Потом перехватил управление и привез сюда. Но сначала дождался прихода профессора, сидя на заднем сиденье его машины. Он взломал замок и затаился внутри.

Русницкий тревожно взглянул на машину, и ответил:

— Мы и так собирались ее осмотреть, что ты вечно лезешь поперед батька в пекло? — не дожидаясь окончания беседы, он пошел к машине через кусты, моим недавним путем. На ходу позвал коллегу: — Эй, Рубахин, пойдем! Почему вы до сих пор не осмотрели машину?

Белокрылова внесла данные в записную книжку маленьким карандашиком.

— Ты уверен, что это Пиковый туз? — спросила она, не глядя на меня.

Я кивнул. Сомнений нет. Это он, черт его подери.

— Вполне возможно, что этот псих сожрал сердце и другие внутренние органы, — пробормотал я. — Это их внутренние убеждения. Они считают, что если съесть часть человека, к тебе перейдут его знания и силы. А еще он наверняка выпил кровь профессора. Проклятый псих.

Белокрылова закрыла глаза. Я видел, как она борется с отвращением.

Сзади подъехал «УАЗик», скрипнул тормозами, поднял кучу пыли на сухой дороге. Из него вышел Терехов Витя, все такой же сильный и улыбчивый, рубаха парень. В строгом сером костюме, с синим галстуком, несмотря на жару, коротко постриженный, большие глаза радостно блеснули.

— Шеф, нас срочно вызывают в Политех, — сказал он, быстро подойдя к нам и пожав мне руку: — Привет, Ян. Надо же, ты нисколько не изменился. Где ты был?

Но Белокрылова сложила записную книжку, чуть выступила вперед и насторожилась.

— А что случилось? Только не говори, что еще один труп.

Терехов сокрушенно кивнул.

— Так точно. Да еще какой труп. Убили Бокина Михаила Григорьевича, он известный ученый и публицист, занимался проблемами охраны окружающей среды. Должен был выступать с докладом на Всесоюзной конференции политехнического университета, но его убили прямо там, перед выступлением.

Белокрылова застонала и сунула записную книжку в сумочку.

— Да сегодня прямо день убийств людей науки, — заметил я. — Что это, звезды сошлись неблагополучно? Витя, ты не пишешь диссертацию? Если что, лучше даже не начинай, сейчас это опасно. Вы езжайте, а я подъеду позже.

Белокрылова схватила меня за локоть и потащила к «УАЗику». Терехов с улыбкой шел сзади.

— Ага, еще чего! Ты поедешь с нами! Мне нужно, чтобы ты осмотрел место происшествия и вообще, занялся этим делом. А иначе мы будем с ним еще полгода ковыряться.

Пришлось подчиниться. Мы забрали вещи, уселись в «УАЗик», хлопнули дверцами с характерным металлическим лязгом и автомобиль тут же сорвался с места. Я поздоровался с шофером:

— Как дела, Михалыч?! Как твой радикулит? Все также лечишь пчелами? Я тебе привез лекарство из Югославии, оно тебя мигом вылечит.

Усатый водитель улыбнулся:

— Да ладно тебе. Терпимо мне. Временами только, перед дождем, схватывает.

Терехов сидел рядом со мной на заднем сиденье. Он пихнул меня в бок:

— А как же мне? Привез что-нибудь? Ты в Югославии был?

Я кивнул.

— Конечно. Тебе и Рэму белые камешки с побережья Адриатического моря. Ракушки. Очень красивые. Ты можешь положить их на пианино.

«УАЗик» прыгал по кочкам, потому что мы сейчас ехали по грунтовой дороге, а Михалыч не жалел машину, чтобы поскорее выбраться на асфальт. Ласточки стремительно пересекали нам дорогу и улетали в небо, ловя комариков на ходу.

У Терехова огорченно вытянулось лицо.

— Камушки? Ракушки? И все?

Я улыбнулся.