Гипнотизер

— Мы с сестрой рано осиротели, — начал я свое повествование, — поэтому нас издавна связывала особая душевная близость. Она была миленькой девочкой, на три года старше меня и со всем меня превосходила. Родись она мальчиком, ей бы давно быть в министрах. Единственное, чего у нее не было, так это моего гипнотического дара, который мы с ней предпочитали держать в тайне. До тех пор, пока Жюльетта однажды не решила похвастаться об этом своей подружке Рагне. Я тут же продемонстрировал свои необыкновенные способности тем, что попытался загипнотизировать Рагну, чтобы та зациклилась на чтении одной из библейских строк: «И был свет». Но Рагна оказалась не из внушаемых. Нас с сестрой высмеяли, за что Жюльетта наградила меня презрением. Помню, как я тогда страдал от неудачи и дожидался случая отыграться. И случай вскоре представился. На празднике вина Жюльетта втрескалась в одного студента по имени Жюльен. Тот отшил ее, поскольку его куда сильнее занимала подружка Жюльетты Рагна. Но повеса крепко засел в голове у Жюльетты. Она без ума влюбилась в этот двуногий фаллос, забавлявшийся тем, что держал на длинном поводке всех девчонок, включая и Рагну. Жюльен просто играл с ними, изображая из себя ловеласа, сердце которого способно вместить тысячи женщин.

Это навело меня на одну идею. Мне ведь хотелось видеть сестру счастливой и быть любящим братом, готовым ради нее на все. Созрел некий заговор — незадолго до начала очередного семестра мы с Жюльеттой повстречали Жюльена в Энхейме у Шестиведерного колодца, местной достопримечательности в стиле Ренессанса. Жюльен явился туда в компании еще одного студента, который сразу же стал строить глазки моей сестре и пригласил нас на стаканчик вина в какую-то забегаловку. Время шло, и надо было возвращаться в имение. У приятеля Жюльена была карета, и на ночь глядя мы отправились кататься. Жюльетта сидела рядом с другом Жюльена Рене на заднем сиденье, заигрывала с ним и, чтобы возбудить ревность Жюльена, позволила ему парочку невинных вольностей.

А я? Улучив момент, я стал смотреть на Жюльена, пытаясь заставить его обратить внимание на мою сестру. Я и сам толком не верил, что взгляд мой окажет воздействие. Еще тогда я знал, что никого против воли любить не заставишь и все это чистейший бред. Тем более я поразился, когда Жюльен накинулся на своего приятеля, требуя оставить Жюльетту в покое. Дело дошло чуть ли не до дуэли. Жюльетта была поражена не меньше моего, а вот Рене пришлось несолоно хлебавши отправляться домой.

Придется переночевать на сеновале, решил Жюльен.

Ночью я проснулся от шлепанья босых ног по полу комнаты. Жюльетта? Она отправилась на сеновал, где отдалась Жюльену, и на следующее утро, сияя от счастья, объявила мне об этом — он с самого начала любил ее, но хотел раззадорить, разыграв неприступного. Стало быть, моя способность к внушению обрела плодородную почву. Но было одно «но». Жюльетта забеременела и стала дожидаться, пока Жюльен сделает ей предложение. У них с ним состоялась еще одна встреча, но потом он бросил учебу и исчез неизвестно куда. Жюльетта вырвала у меня обещание никогда и никому не выдавать его имя, поэтому аббат и отказался отпустить ей грехи на смертном одре. Так он и сделался моим главным врагом. Затем я стал ассистентом моего дядюшки, три года изучал бальнеотехнику и записался на медицинский факультет Страсбургского университета. После выпускного экзамена начались мои странствия и работа в очень многих лечебницах Франции.

Не буду утомлять читателя детальными описаниями, каким образом я снова оказался у своего трюмо: совершенно спокойно я странствовал по коридору хаоса, в танце миновал Триумфальную арку и несколько мгновений спустя уже находился на усеянной каменными обломками и поросшей уродливыми сосенками прогалине. Я шел по тропинке, взбирался по каменным откосам и спрыгнул вниз. И все это одним махом, падение привело к чувству невообразимого счастья. Я парил в невесомости, полностью освободившись от груза на душе, страстно желая, чтобы падение продолжалось вечно. При этом меня не покидало ощущение, что я пролетаю через центр земли, чего в реальности быть, разумеется, не могло. И что самое странное, я пролетал не сквозь тьму, а сквозь свет. Мне казалось, что я будто на парусах устремляюсь навстречу свету, и каким-то образом я знал, что свет этот исходил от улыбки Жюльетты. Свечение упреждало ее облик — я с радостью узрел свою сестру, та, раскрыв объятия, приближалась ко мне. И, увидев ее улыбающееся, озаренное счастьем лицо, понял: она простила меня.

Глава 13