Гиперион

— Тамплиер? — удивился Джонни. — Первый был среднего роста, а тот, второй... ну, с инъектором... вполне сошел бы за лузианина. Очень сильный...

— Итак, вы сцепились с лузианином голыми руками. Может, у вас какие-нибудь биопроцессоры или силовые импланты?

— Нет у меня никаких имплантов. Я просто взбесился.

Я помогла ему встать.

— Значит, ИскИн может разозлиться?

— Я могу.

— Пойдемте, — сказала я. — Я знаю тут поблизости одну дешевую клинику. А потом вы немного поживете у меня.

— У вас? Почему?

— Время, когда вам нужен был детектив, прошло. Теперь вам нужен телохранитель.

В зональной схеме Улья моя берлога вообще не числилась в качестве жилого помещения. В сущности, это был просто подновленный чердак крупного склада, принадлежавший одному моему другу, которого заели ростовщики. На старости лет он надумал эмигрировать в какую-то колонию на Окраине, и я буквально даром получила отличный угол всего в километре от моей конторы. Район, конечно, малость подкачал, да и шум, доносившийся с погрузочных платформ, временами мешал разговаривать, зато помещение — раз в десять больше обычной квартиры, так что все свое оборудование я смогла разместить прямо на дому.

Джонни с интересом разглядывал мое жилище. Я почувствовала себя польщенной и тут же мысленно чертыхнулась. Не хватало еще, чтобы я начала красить губы из-за какого-то кибрида.

— Так почему же вы живете на Лузусе? — спросила я. — Большинство приезжих с других планет плохо переносят нашу гравитацию, да и местность тут несколько однообразная. А документы, в которых вы роетесь, находятся в библиотеке на Возрождении-Вектор. Почему?

Когда он заговорил, я поймала себя на том, что буквально пожираю его глазами и так же внимательно слушаю. Волосы он расчесывал на пробор; почти прямые у макушки, они ниспадали на воротник каштаново-рыжими кудрями. У него была привычка во время разговора подпирать подбородок кулаком. А говорил он на самом деле без всякого акцента — я только сейчас это поняла. Всеобщим языком он владел в совершенстве — просто избегал сокращений, оттого и казалось, что язык этот ему не родной. Ритмом речи он напомнил мне одного знакомого вора, уроженца Асквита (Асквит — это планетка на задворках Сети, заселенная эмигрантами Первой Волны, выходцами с Британских Островов).

— Я жил во многих мирах, — сказал он. — Моя цель — наблюдать.

— Самое подходящее занятие для поэта.

Он покачал головой, сморщился и осторожно дотронулся до шва.

— Какой из меня поэт? Вот ОН — это да.

Несмотря на случившееся, в Джонни чувствовалась сила, которую я встречала лишь считанное число раз. Это трудно описать словами, но я сама видела, как на приемах самого высокого ранга все невольно устремлялись к подобным людям, стоило им только появиться. И дело здесь было не в его чуткости или сдержанности — от него действительно исходила какая-то особая энергия, даже когда он просто смотрел на тебя.

— Почему вы здесь живете? — в свою очередь, спросил он.

— Я тут родилась.

— Да, но ваше детство прошло на Тау Кита. Ваш отец был сенатором.

Я промолчала.

— Многие думали, что вы займетесь политикой, — сказал он. — Может быть, на вас так повлияло самоубийство отца?

— Это было не самоубийство, — не выдержала я.

— В самом деле?

— Во всех репортажах и в заключении следствия утверждалось, что мой отец покончил с собой, — сказала я как можно бесстрастнее. — Но все они ошибались. Мой отец никогда бы не сделал этого.

— Значит, убийство?

— Да.

— Несмотря на то, что не было ни мотивов, ни подозреваемых?

— Да.

— Понимаю, — сказал Джонни. В желтом свете складских фонарей, проникавшем сквозь пыльные окна, его волосы отливали медью. — Вам нравится ваша работа?

— Когда удается довести дело до конца, — ответила я. — Есть хотите?

— Нет.

— Тогда давайте спать. Можете занять диван.

— А вам всегда удается довести дело до конца? — спросил он. — В вашей работе?

— Завтра увидим.

Утром, в обычное время, Джонни отправился на Возрождение-Вектор. Потоптавшись немного на портальной площади, он прямо оттуда совершил второй прыжок — в Музей Первопоселенцев на Седьмой Дракона. Оттуда он прыгнул на главный терминекс Нордхольма, а затем сразу же — на планету тамплиеров, именуемую Рощей Богов.

График мы составили заранее, и я ждала его на Возрождении, скрываясь в тени колоннады.

Мужчина с косой был третьим после Джонни. Несомненно, лузианин. Бледность, характерная для всех обитателей ульев, отличная мускулатура и уверенная походка — он запросто мог оказаться моим давно пропавшим братом.

Он ни разу не взглянул на Джонни, но я заметила его удивление, когда кибрид направился к порталам внешних линий. Я держалась позади, так что карточку его видела лишь мельком, но готова была поспорить на что угодно — он пользовался «лоцманкой».

В Музее Первопоселенцев Коса держался осторожно, однако Джонни из виду не упускал и все время оглядывался — проверял, нет ли слежки. На мне был балахон для дзен-медитаций, защитный козырек и все прочее. Даже не глянув в их сторону, я двинулась к выходному порталу музея и отправилась прямиком на Рощу Богов.