Гиперион

— Утверждать наверняка мы не можем. Известно только, что капитан Мастин исчез из собственной каюты и что в ней полно крови. — Ламия вытерла руку о штанину и добавила: — Надо тщательно осмотреть весь корабль.

— Верно, — согласился Кассад. — А если мы не найдем капитана?

Ламия Брон открыла иллюминатор. Каюту наполнило громыхание колеса и шуршание травы под корпусом. Запах свежей крови, наводящий на мысль о бойне, стал понемногу выветриваться.

— Если мы не найдем капитана Мастина, — сказала она, — останется предположить одно из двух: либо он покинул корабль по собственной воле, либо его похитили.

— Но кровь... — начал отец Хойт.

— Не доказывает ничего, — закончил за него Кассад. — Госпожа Брон права. Мы не знаем, какая у него группа крови, какой генотип... Кто-нибудь видел или слышал что-нибудь подозрительное?

Раздалось несколько «не-а», остальные молча покачали головами.

Мартин Силен встрепенулся:

— Послушайте, да это же работа нашего друга Шрайка! Неужели не узнаете почерк?

— Не обязательно, — отрезала Ламия. — А может, кто-то решил навести нас на мысль, что это Шрайк.

— Зачем? — спросил отец Хойт, тяжело дыша. — Бессмыслица какая-то.

— И тем не менее, — сказала Ламия. — А теперь надо обыскать корабль. Разбиваемся по парам и приступаем. Кто при оружии?

— Я, — отозвался полковник Кассад. — У меня и лишнее найдется, если надо.

— У меня ничего нет, — объявил отец Хойт.

Поэт отрицательно покачал головой.

— У меня тоже, — сказал Сол Вайнтрауб, заглянув в каюту (увидев кровь, он сразу же вышел в коридор).

— И у меня, — добавил Консул. Отстояв вахту, он тут же вернул Кассаду его «жезл смерти».

— Так, — подытожила Ламия. — Священник пойдет со мной на нижнюю палубу. Силен с полковником — на среднюю. Господин Вайнтрауб, вы с Консулом проверьте все наверху. Постарайтесь ничего не пропустить. И ищите любые признаки борьбы.

— Позвольте вопрос, — перебил ее Силен.

— Да?

— Кто, черт возьми, выбрал вас королевой бала?

— Я частный детектив. — Ламия пристально посмотрела поэту в глаза.

Мартин Силен пожал плечами:

— Присутствующий здесь отец Хойт является священником какой-то забытой религии. Но не значит же это, что мы должны преклонять колена, когда он служит мессу.

— Ну что ж, — вздохнула Ламия, — придется прибегнуть к более весомому аргументу.

Консул и глазом моргнуть не успел, как она оказалась рядом с Силеном. Секунду назад Ламия стояла возле иллюминатора, а в следующее мгновение была уже в центре каюты, и поэт, поднятый в воздух ее мускулистой рукой, беспомощно болтал ногами и силился разжать пальцы, сомкнувшиеся вокруг его тощей шеи.

— Ну что, порассуждаешь еще или будешь делать то, что сказано?

Мартин Силен что-то невнятно прохрипел.

— Так-то, — коротко заметила Ламия и опустила поэта на пол. Силен сделал несколько шагов, пошатнулся и едва не сел на отца Хойта.

Появился Кассад с двумя малыми нейростаннерами в руках. Один из них он вручил Солу Вайнтраубу.

— Мое оружие — вот, — сказал он. — А ваше, Ламия?

Та сунула руку в карман своей просторной накидки и извлекла оттуда допотопный пистолет.

Кассад мельком взглянул на эту реликвию, затем кивнул.

— Друг от друга ни на шаг, — приказал он. — Прежде чем стрелять, уясните, что перед вами и насколько это опасно.

— Остается последовать вашим рекомендациям, полковник, — сказал Силен, массируя шею, — и немедленно пристрелить эту сукину дочь.

Ламия Брон шагнула к поэту.

— Ну-ка, хватит ссориться, — осадил ее Федман Кассад и вышел из каюты. Мартин Силен последовал за ним.

Сол Вайнтрауб подошел к Консулу и протянул ему станнер:

— Не хочется мне таскать эту штуку, когда Рахиль у меня на руках. Идем наверх?

Консул кивнул и взял оружие.

Глас Древа тамплиеров Хет Мастин бесследно исчез. После часа поисков все опять собрались в каюте пропавшего. Кровь уже потемнела и стала засыхать.

— Может, мы что-то упустили? — спросил отец Хойт. — Какие-нибудь потайные ходы? Или тайники?

— Вряд ли, — ответил Кассад. — Я прочесал весь корабль с помощью датчиков тепла и движения. А от них даже мышь не укроется.

— Если у вас есть такие датчики, — возмутился Силен, — какого черта мы целый час ползали по разным углам и закоулкам?

— Потому что соответствующее оборудование или одежда могут спрятать человека даже от них.

— Я хотел бы уточнить. — Отец Хойт на секунду замолк: лицо его исказилось от боли. — Получается, что с помощью этого оборудования или одежды капитан Мастин мог укрыться от нас, спрятавшись в каком-нибудь тайнике?

— Возможно, но маловероятно, — ответила Ламия Брон. — Скорее всего на судне его нет.

— Это Шрайк. — В голосе Мартина Силена слышалось отвращение. Он не спрашивал — утверждал.

— Может быть, — сказала Ламия. — Полковник, последние четыре часа на вахте стояли вы с Консулом. Вы абсолютно уверены, что не видели и не слышали ничего подозрительного?

Оба одновременно кивнули.

— На судне было совершенно тихо, — добавил Кассад. — До этого, кстати, тоже: шум борьбы я бы услышал в любом случае.

— А я, сменившись с вахты, совсем не спал, — заявил Консул. — Каюта Хета Мастина рядом с моей. Но я ничего не слышал.