Гиперборейская чума

Крис облазил несколько окрестных дачных поселков, где в разное время находили обескровленных бомжей, провел ночь в мастерской покойного Коростылева, день — в галерее на Крымском валу, где готовились открыть выставку памяти, несколько раз проехался в электричках… Похоже было на то, что и он делает все через силу, не испытывая ни жалости к усопшему, ни желания найти и наказать злодеев — а так, отрабатывая принятые обязательства перед клиентом. Хотя это, наверное, и есть профессионализм…

О гибели Скачкова мы узнали из газет.

«Московский комсомолец» напечатал пакостную, как всегда, информацию под заголовком «Повеселились!» В ней рассказывалось, как угорел по пьяному делу в своих гаражных апартаментах «новый русский» по кличке Скачок с группой шоферов и прихлебателей. При этом делались мерзкие намеки, поскольку все шестеро погибших были мужчины…

— Вот так, — сказал Крис, складывая газету. — Получили, можно сказать, вольную. Обязательств нет, деньги есть… по совести надо бы их вернуть…

— Кому? — спросил я.

— Вдове.

— Которой из них?

Он сложил газету еще раз, потом еще.

— Тогда что? — он посмотрел на нас.

— Не понимаю, — сказала Ираида.

Вообще для стажерки она задавала слишком мало вопросов. Крис как-то возмутился: «Ты же вопросами нас изводить должна, мучить! Чтобы мы тебя на фиг посылали, а потом усталым голосам просвещали…» На что Ираида рассказала притчу о старухе, понимающей дзэн, и нетерпеливых учениках мастера Хакуина.

— Я сам не понимаю, — он положил свернутую донельзя газету на стол и пристукнул сверху кулаком. Что-то задребезжало. — И дело вязкое, противное, не вижу я его и не чувствую! Или боюсь, может быть… Не пил Скачок вообще! На дух не переносил! После, в общем, было у него потрясение.

А с шоферами зачем ему сидеть — компании ради? Да ерунда это все! Не верю.

— Может, совпадение? — предположил я.

— И в совпадения я не верю!

Он еще бушевал некоторое время, потом устало стек на диван. Над диваном висел недавно купленный Ираидой постер: цапля держит в клюве лягушку, но лягушка передними лапками сдавила цапле шею. Птица уже закатила глаза.

Надпись гласила: «Никогда не сдавайся!»

— И что ты предлагаешь? — спросил я.

— Да ничего я не предлагаю… Давайте-ка лучше вот что.

Давайте-ка выпьем.

И мы выпили, но легче не стало.

— Почему Скачка? — спросил Крис, мусоля ломтик лимона.

— Логичнее было бы — нас…

— А кто такие мы? — возразил я ему. — Наймиты грязные и беспринципные. Есть заказ — делаем, нет заказа — водку пьянствуем.

— Угм. Значит, заказа нет?

— Нет.

— Жаль, жаль… Уж очень непонятное было дело. А главное, ясно ведь — на этом не кончится.

— Вы и правда хотите прекратить расследование? — чуть дрожащим голосом спросила Ираида.

— Хотим? — Крис пожал плечами. — Тут не в желании дело.

Мы сейчас просто не имеем права продолжать его.

— Мы не имели права и начинать, — напомнил я.

— Ну… это другое. Допустим, мы нашли сволочей. И что дальше? Доказательств у нас нет, улики ни один суд не примет… разве что Страшный, но там и свои следаки имеются, нам не чета…

— А если нанять кого-нибудь?

Мы уставились на эту чертову дуру. Она все поняла, но попыталась защититься:

— Когда художника Такео Окумура зарезал пьяный воин, то Масахиро Кавамото, конюший князя Ивамото, живший в провинции Кавати, дал клятву отомстить за смерть незнакомого ему человека. Двадцать лет он разыскивал убийцу, ставшего к тому времени дайногоном, настиг негодяя в его собственном дворце, перебил стражу и слуг — и покарал ударом «падение лепестка сливы на лунную дорожку», рассекающим человека от мочки уха до подвздошья. Потом поджег дворец, а заодно и весь город…

— Ты владеешь ударом «падение лепестка сливы»? — спросил меня Крис.

Я оторопело покачал головой.

— К сожалению, я тоже.

— Ваша почтительная ученица немного знакома с этой техникой рубки, — сказала Ираида и потупила глазки.

Как мы выяснили позже, вскрытие показало следующее:

смерть всех шестерых погибших в том подвале наступила от удушья. Ни алкоголя, ни известных ядов в крови Игоря Скачкова обнаружено не было.

Чтобы стало немного понятнее, я должен сказать, что это было не единственное дело, которым занимались мы той весной. То есть и времени не хватало катастрофически, и силы улетали, как в трубу. Более того, некоторые дела были и поинтереснее, да и повыигрышнее (во всех смыслах). Взять, например, подмену фаворита Собкора (от Соболя и Корявой) в ночь перед рысистыми бегами. Или, скажем, дело «Лаокоон» — исчезновение двух километров кабеля правительственной связи в районе поселка Малая Шушера. Не говоря уже о «фирменных» розысках сбежавших из дому подростков.

Ираиде для разбега дали на первый взгляд простенькое дельце: установить факт супружеской неверности. Заказчицей была когда-то известная эстрадная певица Д. Мы так и не смогли понять, зачем ей это нужно и какого, собственно, результата она от нас ждет. Видимо, дамочка насмотрелась «Адвокатов Лос-Анджелеса» и решила сделать все, как у них.