Гёте. Жизнь как произведение искусства

Вертер, как и придумавший его автор, – молодой человек, весьма привлекательный в глазах женщин и детей; он обладает даром красноречия и с почти софистической изворотливостью способен безнадежное дело представить в выгодном свете; у него много свободного времени и мало профессиональных обязательств; он взволнован и чувствителен, или, как позднее об этом скажет Шиллер, «сентиментален»; он не просто влюблен, но влюблен в собственную влюбленность, воспринимает свое восприятие и упивается наслаждением – настоящий виртуоз подобных удвоений. Но при всем при этом он еще и человек воображения. История Вертера, рассказанная в форме писем к другу (а также к Лотте и Альберту), – это история любви, но вместе с тем повествование о том, что воображение способно сделать с объективными обстоятельствами и реальными людьми.

Ранней весной Вертер приезжает в провинциальный городок. Здесь этот состоятельный молодой человек должен уладить некоторые наследственные дела, а кроме того, он бежит от своей собственной запутанной любовной истории. «…я буду наслаждаться настоящим, а прошлое пусть останется прошлым»[441], – читаем мы уже в первом письме, где сразу же затрагивается главная тема романа. Вертер призывает самого себя не давать волю «воображению». Оно не должно возвращать его в прошлое и терзать его совесть, а должно обратиться к настоящему. Поначалу Вертеру это удается. Окрестные пейзажи и деревни, цветущие деревья и играющие дети – все радует его и восхищает. При этом он читает Гомера, и на сцены, пережитые им у источника в деревне, ложится золотое сияние поэзии. Он пробует себя в рисовании и замечает, что природа гораздо прекраснее любого своего изображения. На загородном балу он знакомится с Лоттой. Тогда же он узнает, что она «просватана за одного очень хорошего человека». Начинается гроза. Вертер и Лотта невольно вспоминают стихотворение Клопштока, и это сближает их сердца: для Лотты – на мгновение, для Вертера – навсегда. Позже он наблюдает за тем, как Лотта режет хлеб и раздает его своим младшим братьям и сестрам. Незабываемая сцена для Вертера. Он знакомится с Альбертом, женихом Лотты, и даже становится его другом. Они спорят о безумии, об убиении младенцев, об искусстве и самоубийстве. Альберт всегда на стороне правил и рассудка, Вертер – на стороне сильных чувств и частных обстоятельств. Однако вскоре само существование соперника начинает раздражать Вертера: «И все же, когда она говорит о своем женихе, и говорит так тепло, так любовно, я чувствую себя человеком, которого лишили всех почестей и чинов, у которого отобрали шпагу»[442].

Вертера одолевает уныние, он срывается с места и покидает город: где-то вдали от Лотты он получает дипломатическую должность. И хотя здесь он тоже пользуется расположением женщин и высокопоставленных коллег, он недоволен. Мысль о самоубийстве неотступно преследует этого талантливого и избалованного судьбой молодого человека. Он думает об этом, разбирая скучные служебные дела. В унылом дворянском обществе ему приходится терпеть унизительную обиду, и у него снова возникает мысль о самоубийстве. Поэтому когда он некоторое время спустя действительно лишает себя жизни, это уже никого не удивляет, потому что это желание уже давно в нем сидело и ждало лишь повода, чтобы стать реальностью. Через несколько лет он снова возвращается в тот маленький город. Лотта и Альберт тем временем уже поженились. «Я содрогаюсь всем телом, <…> когда Альберт обнимает ее стройный стан»[443], – пишет он другу, но при этом по-прежнему подолгу сидит в гостях у супругов, чистит овощи и перебирает горох. Его присутствие в тягость. Лотта Вертеру: «Ох, боюсь я, боюсь, не потому ли так сильно Ваше желание, что я для Вас недоступна?»[444]

У Вертера не получается завоевать Лотту. Но еще хуже то, что теперь его мучает не безудержная страсть, а страх, что воображение, которое до сих пор служило ему верой и правдой, может притупиться. Его пугает возвращение к «трезвому, холодному сознанию»[445]. Лотта ускользает, но гораздо страшнее то, что иссякает его воображение, что он теряет самого себя. «У меня больше нет ни творческого воображения, ни любви к природе, и книги противны мне. Когда мы потеряли себя, все для нас потеряно»[446]. Это чрезвычайно важно. Он теряет не столько любимую женщину, сколько себя самого. Что это означает? «…исчезла священная животворная сила, которая помогала мне созидать вокруг меня миры»[447], и поэтому молодой человек решает убить себя.

События последних дней жизни Вертера рассказываются от лица вымышленного издателя. В преддверии своего поступка Вертер еще раз усилием воли достигает желанной силы чувств. Затем, взяв у Альберта пистолеты, он пускает себе пулю в лоб. Его хоронят тихо, без огласки.