Читаем Гёте. Жизнь как произведение искусства полностью

И здесь внимательный читатель невольно останавливается, ведь на самом деле Оттилия и Эдуард умирают не от чувств друг к другу, а оттого, что на их пути встает институт брака и клятва хранить верность супругу, т. е. культура и общественная мораль. В этом смысле не «равнодушная рука природы» погасила огонь их жизни, нет, их погубил конфликт между природой и культурой.

В этой связи природу и культуру следует рассматривать как «единую природу», как это делает Гёте в предисловии к роману; только тогда смертельно опасный конфликт можно трактовать как противоречие между двумя аспектами природы, т. е. как столкновение первой природы со второй. Мораль и закон, созданные людьми, означают в таком случае самоограничение человеческой природы. Только исходя из «единой природы», включающей в себя в том числе и культуру, можно увидеть ее во всей ее глубинной противоречивости, ведущей к конфликтам, способным разорвать человека на части. Только тогда, оценивая ситуацию, читатель не станет настаивать на безусловной правоте одной из сторон – природного влечения или закона и порядка, а будет не без содрогания наблюдать за тем, как сталкиваются две необходимости. Лишь тогда открывается смысл приведенной выше цитаты о том, что природа рождает характеры из своих «плодоносных глубин» и сама же «уничтожает» их «равнодушной рукой». Еще Гераклит сравнивал природу с играющим ребенком, который строит и сам же разрушает построенное.

Читатель, если ему угодно, может трактовать символическое причисление героини к лику святых как последнее слово автора. И все же формальная концовка романа не снимает роковую внутреннюю противоречивость природы. Именно так понимали Гёте и проницательные современники. Карл Фридрих фон Рейнхард писал ему 10 февраля 1810 года: «Спиритуалистическими Ваших героев и события романа, конечно, не назовешь <…>. Однако если мы когда-нибудь в будущем глубже проникнем в тайны нашей природы и научимся отдавать себе в этом отчет, вполне возможно, что Ваша книга окажется удивительным предвосхищением истин, о которых мы пока имеем лишь смутное представление»[1449].

В романе Гёте, как верно подметил Рейнхард, речь идет о пока еще совершенно не понятой природе человека. Человечество породило моральные формы жизни, но волнующие его загадочные страсти никуда не делись. Возможно, с точки зрения морали у них нет оправдания, но что-то подсказывает нам, что именно здесь и горит подлинный огонь жизни.

Новый роман Гёте не был выступлением в защиту института брака, что многие ставили ему в упрек, однако и призывом к необузданным страстям он тоже не был, хотя этого вполне можно было ожидать от автора, начинавшего когда-то как поэт «Бури и натиска»: с точки зрения поэзии любовная страсть гораздо привлекательнее, ибо в ней больше жизни. Но достаточный ли это аргумент, чтобы встать на защиту страстей? Разве они не сильны сами по себе настолько, чтобы заставить с собой считаться? Разумеется, сильны. Они не нуждаются в защите, и поддерживать их какими бы то ни было рациональными объяснениями просто глупо. Точно так же глупо поведение Митлера в романе – этого почти карикатурного персонажа, стоящего на страже моральных принципов. Он появляется тогда, когда никто в нем не нуждается, а в тот момент, когда он действительно нужен, его нет рядом. Несмотря на свое говорящее имя, он совершенно не годится на роль посредника[1450], поскольку признает лишь царство морали, а страстей боится и предпочитает их просто не замечать. Защитить культуру морали он тоже не может именно потому, что слишком плохо знает реальную жизнь.

Взглянем же в последний раз на Оттилию. Она не перестает любить Эдуарда, но отрекается от своей любви, что означает отказ от ее реализации в жизни. В конце концов этот отказ приводит к смерти. Реализация любви означала бы дальнейшую жизнь с чувством вины, но и это рано или поздно убило бы ее. Неизбежность смерти делает ее трагическим персонажем в центре конфликта между природой любовного желания и природой морали. Этому и посвящен весь роман.

Отныне тема отречения будет играть большую роль в творчестве Гёте, и образ святой Оттилии – это только начало. Гёте продолжает искать совместимые с жизнью формы отречения.

Начинаются эти поиски уже вскоре после завершения романа со стихотворения «Дневник», которое Гёте изредка сам читал в мужской компании, но никому не передавал в письменном виде. При жизни оно никогда не издавалось и не было включено в последнее авторское собрание сочинений. По сути, это грубо-комический ответ на трагедию «Избирательного сродства». В стихотворении речь тоже идет о магнетизме половой любви, но на этот раз, скорее, в физическом и физиологическом аспекте и с иным исходом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная биография

Макс Вебер: жизнь на рубеже эпох
Макс Вебер: жизнь на рубеже эпох

В тринадцать лет Макс Вебер штудирует труды Макиавелли и Лютера, в двадцать девять — уже профессор. В какие-то моменты он проявляет себя как рьяный националист, но в то же время с интересом знакомится с «американским образом жизни». Макс Вебер (1864-1920) — это не только один из самых влиятельных мыслителей модерна, но и невероятно яркая, противоречивая фигура духовной жизни Германии конца XIX — начала XX веков. Он страдает типичной для своей эпохи «нервной болезнью», работает как одержимый, но ни одну книгу не дописывает до конца. Даже его главный труд «Хозяйство и общество» выходит уже после смерти автора. Значение Вебера как социолога и экономиста, историка и юриста общепризнанно, его работы оказали огромное влияние на целые поколения ученых и политиков во всем мире — но что повлияло на его личность? Что двигало им самим? До сих пор Макс Вебер как человек для большинства его читателей оставался загадкой. Юрген Каубе, один из самых известных научных журналистов Германии, в своей увлекательной биографии Вебера, написанной к 150-летнему юбилею со дня его рождения, пытается понять и осмыслить эту жизнь на грани изнеможения — и одновременно создает завораживающий портрет первой, решающей фазы эпохи модерна.Юрген Каубе (р. 1962) изучал социологию в Билефельдском университете (Германия), в 1999 г. вошел в состав редакции газеты Frankfurter Allgemeinen Zeitung, возглавив в 2008 г. отдел гуманитарных наук, а в 2012 г. заняв пост заместителя заведующего отделом науки и культуры. В том же 2012 г. был признан журналистом года в номинации «Наука» по версии журнала Medium Magazin. В январе 2015 г. стал соредактором Frankfurter Allgemeinen Zeitung и получил престижную премию Людвига Берне.

Юрген Каубе

Биографии и Мемуары / Обществознание, социология / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография
Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография

Жиль Делёз был философом. Феликс Гваттари – психоаналитиком. Жизнь и совместное творчество этих важнейших фигур французской интеллектуальной жизни второй половины XX века – яркий пример политического и интеллектуального расцвета в период мая 1968 года. Делёз (1925–1995) преподавал философию в экспериментальном университете Венсена и, опираясь на глубокое осмысление истории философии, взялся за уникальную работу по созданию концептов. Феликс Гваттари (1930–1992) был профессиональным психоаналитиком и одним из первых учеников Лакана. Участник многочисленных левых движений, он вел практику в психиатрической клинике Ла Борд и создал в 1966 году самоуправляемый научно-исследовательский коллектив – Центр институциональных исследований и образования. Их знакомство друг с другом в 1969 году положит начало большой дружбе и беспрецедентным интеллектуальным приключениям. Начиная с «Анти-Эдипа» и заканчивая «Тысячей плато» и «Что такое философия?», они напишут вдвоем произведения, не имеющие аналогов по своей концептуальной изобретательности и многообразию отсылок, направленные на борьбу с психоанализом и капитализмом.В этой двойной биографии Франсуа Досс, опираясь на работу с неизданными архивными материалами и длительные беседы с многочисленными свидетелями, выявляет логику работы, соединяющей теорию и эксперимент, создание концептов, критическую мысль и общественную практику. Досс исследует секреты уникального совместного творчества, образующего отдельную страницу нашей интеллектуальной истории, до сих пор не утратившую актуальности.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Франсуа Досс

Биографии и Мемуары
Кант. Биография
Кант. Биография

Это первая за более чем полстолетия полная биография Иммануила Канта, одного из гигантов западного философского пантеона, оказавшего наиболее мощное и всеобъемлющее влияние на современную философию.Хорошо известно, что Кант провел всю жизнь в изолированной части Пруссии, ведя жизнь типичного университетского профессора. Это породило мнение, что Кант был чистым мыслителем, не имевшим собственной жизни, по крайней мере такой, которую стоило бы рассматривать всерьез. Манфред Кюн развеивает этот миф раз и навсегда.Жизнь Канта (1724–1804) охватывает почти весь XVIII век, и период его зрелости совпадает с некоторыми из самых значительных изменений в западном мире, многие из которых до сих пор отражаются на нашей жизни. Это было время, когда зародилось современное мировоззрение, и из этой биографии видно, что философия Канта была выражением этой новой концепции современности и откликом на нее. Его интеллектуальная жизнь отражает наиболее значительные явления того периода в области мысли, науки и политики, от литературного движения «Буря и натиск» до таких отдаленных событий, как Французская и Американская революции.С учетом новейших исследований профессор Кюн позволяет читателю (независимо от того, интересуется ли тот философией, историей, политикой, немецкой культурой или религией) проследовать по тому же пути, по которому прошел сам Кант: от ученого, сосредоточенного на метафизических основаниях ньютоновской науки, до великого мыслителя, выступающего в защиту морали просвещенного гражданина мира.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Манфред Кюн

Публицистика

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии