Гимны забытых созданий

Общим залом служила прихожая, огромная и с треугольным диваном, поставленным посередине. Он служил точкой собраний номер один, там можно было смотреть фильмы, любоваться потолком, раскрашенным под ночное небо, читать, болтать и делать все то, что хочется делать с друзьями, а не одному.

Точкой номер два единогласно выбрали кухню, что вполне понятно: когда же все проблемы мироздания не решались за чашкой чая.

Точки номер три не существовало по факту, просто собирались у кого-то в комнате всей гурьбой и болтали.

Юпитер сидел у себя в комнате один, на широченном подоконнике. От улицы его отделял захламленный балкон, совмещенный с соседней комнатой, на который сваливали все, что мешало свободному перемещению по комнатам: велосипед, старый компьютер, каноэ, палатку, спальники…

Ноутбук равнодушно гудел на кровати, напоминая, что до конца научно-фантастического фильма остался еще час. Куча книг валялась на полу, образовав небольшие военные укрепления, некоторые были развлекательными, некоторые энциклопедиями, весьма полезными при изучении чего-нибудь, на что у него потом не хватало терпения, и книги летели на баррикады. И сотни смятых листков с незаконченными рифмами: на каждом гордо красовалось красным маркером что-то вроде: «Шлак!», «За что же мне такое мышление!» — и все в этом роде. Последнюю свою песню про далекие пустыни и Народ Барханов Юпитер попытался проиграть еще две недели назад — как раз перед переездом, а теперь даже смотреть на результат не мог.

Юноша оставил на зеленом карандаше следы зубов и чиркнул в дневнике пару заметок.

«Наслаждение тихой жизнью проходит сполна и очень быстро.

И тут, казалось бы, не на что жаловаться, но снова что-то тянет в темные углы, проверять, что там притаилось.

Но жизнь-то ни чему не учит. Камень в твой огород, Остров.

„Будьте осторожны со своими желаниями, они имеют свойство сбываться“. Булгаков, кажется».

А так еще Эспер месяц назад говорил, как сейчас помнит.

Он захлопнул тетрадь и бережно положил на стол. Пару секунд понаблюдал за монитором и, решив, что окончание фильма увидит позже, вышел из комнаты.

Можно погулять по Сплетению — там всегда что-то происходит, если очень хорошо поискать. Даже во что-нибудь впутаться, приключений на свою шею понавешать, хотя в подпольное кафе идти больше нельзя из-за Лебедь, да и Роман в другом мире и без демона внутри оказался слегка психованным.

А можно просто посидеть в какой-нибудь забегаловке, понаблюдать за созданиями и поиграть на гитаре, не для себя, а для них, которые просят. В любом случае, надо выйти.

Эспер и Диана ушли на работу вдвоем, как делали в последнее время. Юпитер радовался за них: эти двое подходили друг другу идеально, и, несмотря на многочисленные перебранки, почти всегда были вместе и счастливы. И его, брата и друга, не забывали и не отдалялись. Всегда можно было прийти к ним в комнату (предварительно постучавшись) и сидеть допоздна, болтая о всяких пустяках.

Юпитер притормозил у входной двери, решая, стоит ему пойти сразу на прогулку или немного повременить, ожидая чего-нибудь интересного на свою голову. Второй вариант переманил его, посылая тихий свист чайника, доносившийся из кухни.

Прихожая была местом довольно темным, ввиду отсутствия окон, так что яркий свет кухни, обклеенной голубыми обоями, манил, как мотылька на фонарь.

Чайник бурчал на деревянной стойке, рядом стояла черная кружка, а значит, воду ставил Изар. Юпитер приготовил чай и ему тоже: зеленый, одна ложка сахара и долька лимона. Как быстро ловишь чужие привычки, если живешь бок о бок!

Тихие шаги, шелест одежды, которую парень мял в руках от смущения — можно было и не оборачиваться, чтобы понять, что Изар вошел в кухню.

— Я тебе чай сделал, — Юпитер показал на напиток и, немного помедлив, добавил: — Я хотел прогуляться, а то совсем закостенею. И тебе советую.

Изар не выходил из дома, по крайней мере, один. С домочадцами общался и под присмотром мог пойти погулять (конечно, только если и Юпитер пойдет, как же иначе), но почти все время он сидел в своей комнате.

— Спасибо, — он взял кружку. — Лебедь звонила. Не стал будить. Сказала, что придет вечером.

В голосе послышались знакомые нотки. Они появлялись каждый раз, когда он говорил о ведьме. И смотрел он на нее так же, получая порцию презрения в ответ.

И эта тихая ненависть проходила часто — девушка появлялась здесь не реже трех раз в неделю, а то и чаще. Это не устраивало никого, кроме самой Лебедь.

Единственная, кто был у них гостем.

Вот и сейчас Юпитер, услышав новости, еле подавил в себе вздох. А Изар не стал скрывать злорадную улыбку. Он улыбался-то редко, а чтоб уж так зло — первый раз. Когда-нибудь Юпитеру предстоит вникнуть в нюансы этого, но не сейчас.

Изар, почувствовав настрой, вжал голову в плечи.

— Скажи ей.

— Ты что. Это будет ужасно, она и меня убьет и сама убьется, она у нас такая…

На языке вертелось слово «истеричная».

— Ранимая, — закончил Юпитер.

Когда доходило до перепалок с Лебедь, юноша действовал по принципу «само как-нибудь образуется», за что ежедневно получал выговор от Дианы.