Гимны забытых созданий

— Как думаешь, долго он будет рыть? — спросил он у Ди.

Девушка задумчиво посмотрела на сгорбленную фигуру и загнула пару пальцев.

— Минут пять, не больше. Потом остынет.

Она поправила шляпку и перелистнула страницу. Юпитер отряхнул гитарный чехол от песка, вытащил ноты. Что б сегодня, чем бы отразить берег?

И как отразить этот период их жизни — когда одно прошло, а другое уже показалось из-за угла, да только им лениво, хочется отдохнуть и пить чай у океана, перебирая струны.

И рука уже не болит. А ведь тогда, сразу после смерти «оборотней» жгла огнем.

Да и не только она. Они все почувствовали тот удар по родному дому. Будто что-то оборвалось.

И весь вечер сидели, думая о том, как любят новый дом, но как же жаль старый!

И каждый вспоминал свою прошлую жизнь, кто с тоской, кто со страхом.

Теперь шум волн убаюкивал, а друзья рядом успокаивали.

Изар шлепал по мокрому песку, с полной горстью ракушек и камней. Они не говорили о ночи смерти Гериона, все и так было ясно. Поэтому и молчали.

Парень выложил находки на клетчатый плед. Дескать «смотрите».

Диана тут же принялась осматривать ракушку-раковину чудесного сиреневого оттенка.

— В них слышно море, — да, Эсперу уже надоело возвращать мяч. Теперь он вытряхивал песок из волос.

— В них слышна кровь, — ответила ему Ди, прикладывая ракушку к уху. — Всего лишь движение нашей крови, которая отражается от стенок.

— Всю романтику испортила.

— Здесь вполне может быть и море, — вступил на защиту всех раковин мира Юпитер.

— Может быть, — Диана закрыла глаза и ушла куда-то в водяные пучины.

Юпитер взял камень. Тяжелый, серый. Камень как камень, да вот только исписанный весь.

«Ну а нам терпеть негоже.
Словно ножиком
Под кожу.
Сонные и злые рожи.
Умереть —
Себе дороже».

Юпитер повертел булыжник, но продолжения не нашел.

— Ты это нашел на берегу? — спросил он у Изара.

А где же еще? Больше бесполезных вопросов. Изар даже отвечать не стал, взгляда хватило. Хоть улыбнулся.

Эспер развалился на песке: его одежде уже нечего было терять. На его руке красовался браслет. Явно самодельный, яркий, слегка неуклюжий, но очень дорогой, ведь столько узелков на обычном украшении не завязывают.

— Когда поедем? — спросила Ди, откладывая море и обращаясь к океану. Она закуталась в самый большой черный свитер, но все равно было холодно.

Город такой, холодный. Прибрежный.

— Послезавтра. Надо еще кое-что сделать.

— Хорошо. Я разберусь с билетами. Ты только скажи про поездку Роману, дабы предотвратить новое покушение.

Юпитер рассмеялся. Да что тот сделает, только хватает слова. Вон как ухватился про историю Гериона, даже сходства почти не заметил! Или заметил, но все равно слушал. Нет, без демона Роман — пустозвон, хоть и интересный, призраков вон изучает.

Второй камень.

«И радостно, и горько.

И не было в том толку».

Ну, спасибо тебе, меланхоличный поэт, поддержал!

— Почему мы сидим там, где так холодно? — Эспер свернулся калачиком.

— Мы живем так. А скоро будет жарко.

— А там есть море? — это Диана и ее страсти.

Никогда они не переедут в другой город.

— Есть, я там о скалы разбился.

Дина кивнула. Разбился, так разбился, сейчас-то ты живой, да?

— Тоже летал, — неожиданно сказал Изар.

И почему они все смотрят на волны, а не друг на друга, когда говорят? Вода, она отвлекает что ли? Завораживает, прощается.

— Ага, — Юпитер постарался заглянуть ему в глаза, но больше не смог. — Я когда-то тоже летал. А потом приземлился, но удачно, как видишь.

— Это хорошо, запиши.

Эспер на океан не смотрит, он наслаждается ветром, усталостью в мышцах и победой. Победой меньше всего.

Горькое чувство осталось, никакого торжества.

Корабли скрипели там, где была верфь. За маяком поднялось что-то огромное и снова скрылось под водой. Все, как обычно. Даже уезжать не хочется, но иначе они закостенеют, прямо как эти камни.

Юпитер ударил по струнам. Эспер отбарабанил ритм по Дианиной книжке. Вакханалия, конечно, но вакханалия теплая, родная.

— Сколотите скоро группу, — усмехнулась Ди.

— Ага. Эсп будет на барабанах, тебе дадим синтезатор, а Изару — ксилофон.

— Это мы какие-то Бременские музыканты получаемся.

— Что есть ксилофон? — спросил Изар.

— Такое пианино, но вместо клавиш таинственно звенящие дощечки, — пояснил Юпитер.

— Ммм. Нравится.

Эспер опять усмехнулся, а значит, завтра ксилофон будет уже лежать у них дома.

Легкая дрожь прошла по телу Юпитера. Пора отправляться в путь.

Ведь уже август.

Избушка в лесу

Грета Баум открыла скрипучую дверь. Это стоило ей огромных усилий, ведь дверь была завалена землей и ветками. Лесные жители постарались, конечно.

Она была грязной. Она была голодной. Она была злой. Она потеряла все, стремясь все вернуть.

Грета упала бы на колени, но ткань все еще была слишком дорогой.

Она дала бы волю слезам, но все еще была слишком красива.

У нее больше нет ничего. Только старая избушка в лесу.

Горькое сожаление и радость, кружившая голову, охватили ее.

Из прошлой жизни, когда она только призвала своего мужа, она помнила многое. В том числе и руны, мясо, кровь, травы.