Гимназист

Я вогнал себя в режим аватара и взмахнул руками снизу вверх. С левой руки сорвался клинок, впившийся в плечо одного из подельников, он схватился за рану и, издав болезненный стон, начал оседать на землю. В правой у меня была моя палка-трость, и я, как всегда, точно отстрелил её ножны, влепив утяжелённый конец точно в лоб второму. Этот только ногами взбрыкнул и молча опрокинулся на спину.

Я сделал три стремительных шага вперёд, сместился влево, отводя клинком дрын Тукана, которым он попытался меня достать, и тут же впечатал стопу ему под колено. Нога вожака подломилась, и он потерял равновесие, но прежде чем рухнул на дорогу, я сделал ещё шаг, оказался у него за спиной и, перехватив шпагу обратным хватом, вогнал отточенную сталь ему под правую лопатку. А там уже при падении он сам соскользнул с клинка.

— Стоять! — выкрикнул я, оборачиваясь к остальным.

При этом выхватил второй метательный нож и выставил перед собой тускло блеснувшую шпагу. Слава она такая, видя стремительную расправу над вожаком и своими товарищами, троица, зашедшая со спины, сразу вспомнила, с кем имеет дело, и что меня лучше не задевать.

— С чего Архип вздумал меня порешить? — поняв, что теперь есть возможность для разговора, спросил я.

— Так это. Топорок сказывал, что ты на него напал, а как сам убить не смог, побёг к стражникам, и те за нападение на дворянина учинили облаву по всей Чижовке, разыскивая его. Многих похватали и в Разбойный приказ свезли, — ответил один из них.

— Серьёзно? — искренне удивился я.

— Истинный крест, — перекрестился паренёк.

Похоже, не врёт. Слухи могут ходить, какие угодно, но в то, что у Топорка хватило духу напасть на княжну, не поверит никто. Куда проще принять то, что всему виной я.

— Забирайте своих дружков и дуйте отсюда. Если не поскупитесь, лекарь ещё может вытащить Тукана, а на этих и так заживёт как на собаках. И лучше бы вам пару дней не появляться в трактире дядьки Василя. Целее будете. Вопросы есть? Вот и молодцы. И учтите, в следующий раз порешу всех.

Ну что сказать, планы придётся поменять, причём срочно, и действовать быстро, чтобы потом не было обидно за бесцельно потерянное время. Народ на Чижовке проживает резкий, как понос, и с напрочь протёкшими мозгами. Не все, но большинство точно.

До места не так чтобы и далеко, но пришлось повозиться. С одной стороны, лучше появиться там попозже, дабы местные обитатели малость поостыли и угомонились. С другой, нужно обойти заставы и патрули, окружившие самую криминальную слободу Воронежа. Впрочем, со вторым как раз проблем никаких, уж кто-кто, а чижовцы знали тут все входы и выходы. Ну и я, конечно же, потому как не первый год уже варюсь в этом котле.

— Здорово, Бес, — ухватив за отворот кафтана, прижал я к забору подростка.

Лет пятнадцать, воришка одиночка, срезает кошели так, что любо-дорого, ну и карманник, каких мало. Многие зазывают его к себе в ватагу, но он предпочитает держаться наособицу. При этом умудряется никого не обидеть. Да что там, он даже маруху себе завёл.

— Чего надо? — глянув мне прямо в глаза, спросил он.

Не боится. Значит, не чувствует за собой грехов. Но держится всё же настороженно, и причина, скорее всего, в опасениях, что нас могут заметить вместе.

— Сыщика мне Бересту, будь другом.

— Ага. А ещё чего сделать?

— Не понял.

— А чего не понял? Не слышал, что про тебя люди бают?

— Брехня.

— Люди, поди, зазря не скажут.

— Люди сказывают, что ты на дню три раза рукоблудишь.

— Брехня. А Манька мне на что, поди, деньгу хорошо зашибаю.

— Так сказывают, не пускает она тебя к себе, мол, малой ещё, а ты всё придумал.

— Да брехня, говорю же.

— Люди, поди, зазря не скажут, — вернул я ему его же слова.

— Чего ему сказать-то? — наконец сдался паренёк.

— Скажи, что вон там, на пустыре ждать стану. И, Бес… Только ему одному и никому более. Иначе тебе не жить. Мне ить терять нечего.

— Да понял уж. Свалился на мою голову, — вздохнул паренёк и направился вдоль по улице.

Место я выбрал вовсе не случайно. Тут спрятаться практически негде, как, впрочем, проблематично и подойти незамеченным. Звёздная ночь и луна мне в помощь. Ещё три дня и наступит полнолуние, так что, считай, газету читать можно. Трава же вокруг подъедена коровами да козами, которых сюда водят на выпас.

Зато меня рассмотреть будет непросто. Спасибо моему прошлому опыту, когда приходилось прятаться не только от людей, но и от коптеров. Ну и, конечно же, Ефиму Петровичу, отцу моего молочного брата.

Дядька Ефим не простой крепостной, а боевой холоп и с самого начала офицерской карьеры матушки был всё время при ней. Не только отличный боец, но и знатный охотник, следопыт, разведчик… Да в качестве кого он только не обретался на заставе, где несла службу его барыня. Ну и, разумеется, всем премудростям он обучал как своего сына, так и барских детей. Жизнь она такая, никогда не знаешь, когда и что может пригодиться.