Гимгилимыада – 2: С надеждой на возвращение

– Разве говорил? – засомневался низенький и оглянулся на других горколдунов. И те закивали головами, как болванчики. Мол, говорил горовождь тебе не врывать светостолбы близко к дороге, а ты взял и врыл.

– Самодур! – подытожил один горколдун.

– А может и назло сделал, – подлил масла другой. – Он же сам в горовожди метил! Помню, помню! Да на выборах не сумел сожрать столько мясных червей, сколько Трощ, вот и врыл столбы из пакости близко, чтобы горовождя подставить.

От таких обвинений в присутствии самого Троща низенький отчаянно струхнул.

– Да что же вы все такое говорите? – вяло защищался он. – Я не метил в горовожди, это вообще был не я. И светостолбы врыл так, как было приказано, никто мне не говорил врывать их дальше от дороги.

– В тюрьму его! – обрадовался Трощ, довольный тем, что опасный заговор раскрыт. Теперь у него целых два виноватых.

К низенькому подбежали военные, стоявшие наготове, живо заломили руки, запихали в чёрно-жёлтый фургон и укатили.

Горовождь, решив все интересовавшие его вопросы, подошёл к своей «котлете» и открыл дверцу, но его окликнул главностройщик:

– А как же с копальной машиной? Пилить светостолб?

– Пили! – крикнул Трощ.

– Но если мы спилим светостолб, он упадет и потащит за собой все светопровода на улице, – растерялся главностройщик.

– Значит, обрубай свет, пили светопровода, а потом пили светостолб, кретин! – рявкнул горовождь и хлопнул дверцей.

– Мне поговорить с вами нужно, – сказал Верум, влезший в автомобиль с другой стороны. – Вы где столько стройматериалов набрали?

– В Язде, уважаемый землянин, в Язде, – сказал Трощ. – Конечно, это несколько опустошило казну, но после придания городу увлекательно-завлекательного вида, после возведения исторических памятников, гимгилимских чудес, после постройки лабиринтов, парков с качалками-моталками и крутилками сюда хлынут потоки туристов, и Гимгилимы погрязнут в богатстве! А ещё я хочу обустроить заброшенную шахту для придания ей туристической компетентности и поставить там закусочную.

– Закусочная в заброшенной шахте? – удивился Верум.

– Да! – воскликнул Трощ, гордый своей выдумкой. – Помните, вы говорили об экскурсиях по пещерам?

– К сожалению, – проворчал Верум.

– Достаточно больших пещер поблизости нет, и я решил, что можно завлекать туристов вглубь заброшенной шахты рассказами об её заброшенности. А когда туристы проголодаются, то предложить им зайти в единственную в шахте закусочную, где вся еда продаётся в три раза дороже! Как вам моя идея? – Трощ весело рассмеялся.

– Прямо какая-то западня, уловка.

– Именно! Туристы будут с радостью платить втридорога за еду, так как будут голодны. Деваться-то им некуда! Не обратно же топать на пустой желудок!

– Послушайте, горовождь…

– Да, уважаемый землянин?

– Вам не кажется, что вы слишком торопитесь?

– Тороплюсь? Нет, я никуда не тороплюсь. До обеда я совершенно свободен. – И крикнул водителю: – Поехали, бестолочь!

– Нет, я имею в виду всю эту стройку. Во-первых, неизвестно, когда на Яппу хлынут потоки туристов. Это зависит от правительства Земли. Когда они посчитают, что отношения муслинов и землян достигли определённого уровня, когда они поймут, что Материк готов принять туристов, тогда и разрешат посещать Яппу всем желающим.

– Важный землянин, не подумайте, что я с вами спорю, поскольку мне и в голову бы не пришла такая дерзость, но я считаю, что сейчас самое время готовиться к туристам. Когда Материк будет готов их принять, Гимгилимам будет поздно готовится. Наверняка в Язде уже тайно готовятся к приёму туристов с уважаемой Земли.

– И во-вторых, – продолжил Верум, игнорируя доводы горовождя, – исторические памятники на то и исторические, что их нельзя возводить и тут же называть историческими. Если вы, к примеру, построите какой-нибудь дом, то лишь спустя сотни или даже тысячи кругов он станет архитектурным памятником. И то не обязательно. Дом должен простоять все это время, не рассыпаться от старости, и только потомки могут решить, считать его архитектурным памятником или нет.

– А почему нужно ждать сотни и тысячи кругов? – недоумевал Трощ. – Почему нельзя сразу назвать дом памятником?

Верум опасался сболтнуть лишнего, поскольку любое неосторожное слово, сказанное в присутствии горовождя, может обернуться катастрофой для Гимгилимов, а может и личной, для них с Улитом.

– Потому что сразу это будет обычный дом, но через тысячу кругов будут строить уже другие дома. И тогда туристам скажут: этот дом простоял много кругов, в ту эпоху строили вот так. Понимаете? Дом будет напоминать будущим поколениям о старине, будет хранить дух своего времени. Он будет привлекать внимание своим необычным видом. А о чем может напоминать дом, построенный пусть даже и десяток кругов назад? Только о том, что его построили десяток кругов назад. В этом и смысл памятников. Они напоминают.