Гималайский зигзаг

– Боже ж мой! Это мне за свинину… Но ведь я ее даже не ел! А таки жалко Покровского… Кто будет вещи таскать?

– И вещи тоже там лежат, – напомнил Перси. – Утром придется вернуться. Телу опять же похоронить, если чего от телы останется…

Миша прислушался – со стороны разрушенного дома не доносилось никаких звуков. Если Покровского и пожирали, то аккуратно и без лишнего шума. Хотя Бумба, скорее всего, орал бы, и очень громко. Вон, голосина какой, даром что слуха нет!

– А, может, нам просто почудилось? – предположил Миша, почесывая особенно нахальный прыщ на носу. Перси пожал плечами:

– Наша траву не курила, наша таблеток не жрала… Моя видела штуки и почище, особенно с настоящей ямайской травки… Но на трезвую башку – ни разу.

– Я все же пойду посмотрю, – решился Гурфинкель. Выставив перед собой бесполезный пистолет, он прокрался меж деревьев к дому и остановился в нескольких шагах от крыльца. Прислушался…

Тишина.

Всмотрелся…

А что это там в дверном проеме?

…Огромная обезьяна, высунув голову, смотрела на Мишу спокойно и невозмутимо, словно даосский мудрец, успевший уже все познать в это бренном мире. Похолодев, Гурфинкель выронил пистолет и приготовился умирать, но обезьяна покачала головой – и сгинула. Миша медленно переступил онемевшими ногами, зачем-то поднял пистолет…

Они вернулись к месту ночлега с первыми лучами солнца.

– Моя боится входить, – неуверенно проговорил Перси, остановившись на крыльце. – А ну как она нашу Бумбу на куски порвала? Голова валяется, ноги валяются, кишки по стенам висят…

Гурфинкеля передернуло. Он вдруг вспомнил, как Андрей Покровский защищал его в детстве от злых мальчишек с соседней улицы…

– Все равно надо, – вздохнул Миша. – Друг все-таки. Пойдем…

– Друг… – согласился Мочалка. – Ну ладно. Твоя только войди первый и скажи, валяется голова или нет.

Гурфинкель вновь вздохнул.

Он ждал самого страшного – и даже чего-то пострашнее. В конце концов жуткая плотоядная обезьяна могла никуда не уйти, остаться, дабы подождать следующего. Однако, к своему крайнему облегчению, заглянув в зал, ни головы, ни кишок Покровского он не узрел. Вещи тоже вроде бы лежали на своем месте… Сзади чихнул господин Барджатия, и Миша от испуга подпрыгнул.

– Будь здоров, Михаил! – внезапно послышался знакомый голос.

Андрей Покровский неторопливо появился из какого-то темного прохода, застегивая штаны.

– Я отлить в сад выходил. Рано вы встали… А я выспался зато – дай бог каждому! Kayf! И знаешь, такие забойные сны снились! Вроде бы я, значит, в зоопарке обезьянку кормлю… Да, когда завтракать-то будем?..

Глава девятая Проклятие старого риши

…Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?

Хвала богам милостивым, что хранят благословенную землю Индии! Богат, знатен и умен раджа Ашрама Брихаспутра. Взгляните на его дворец – весь из белого мрамора, что привезен из далекой страны Италии, облицованный изразцовой плиткой из славного Самарканда. Но все мало радже – недавно по его повелению пристроили мастера-инглизы к левому крылу дворца новую хоромину, украсили вход золоченой надписью, славящей великого и щедрого Брихаспутру. Расширили парк, сложили из резным камней фонтан. И все это в смутные, неспокойные времена, когда никто в великой стране от Ганга до Инда не знал, будет ли жив завтра, и найдется ли где придется преклонить голову.

Что и говорить, завидуют соседи такому счастью и такому богатству, дивятся несказанной мудрости Брихаспутры, его прозорливости. И зря дивятся. Только глупец, отправляясь в трудную дорогу, запасается одной лошадью. А вдруг падет она на дорогу? Вдруг уведут ее лихие люди? Как тогда быть глупцу? На себе, что ль, поклажу везти?

Но раджа Ашрама отнюдь не глупец. Хвала Вишну-охранителю, когда настали смутные дни, когда забывшие о присяге наемники-сипаи взбунтовали Ауд, Банделкханд и Раджпутанс, когда захлебнулся в крови инглизов Дели, разделил Брихаспутра свои богатства на несколько частей, вверил их заботам разных казначеев. Кое-что припрятал в заветном сундуке, зарытом под старой яблоней на краю сада – полсотни сапфиров покрупнее, десятка два алмазов, сотню рубинов, горсть изумрудов. Пусть лежат до поры до времени под рукой! Удобно – протянул и взял. А потеряешь, так и плакать не стоит. Не богатство это – так, безделица.