Гималайский зигзаг

– Первый раз вижу такого идиота… – вздохнул Обезьян. – Как это так, не хочу?

– Не хочу я. Мне и на земле было неплохо. Не хочу в райские сады!

Гор представил, что за райские сады могут быть у Обеязьяна, и ему стало плохо.

– Но мы же уже прилетели, погляди!

– Не хочу-у-у-у-у-у-у! – молодой человек зажмурился.

– Вот дурачок! – захохотал Обезьян. – Вот ведь дурачок! Не всякий, кто осмелится поднять меч Сугривы, может быть таким дураком, чтобы отказаться от райских садов. Смотри же!

И Обезьян, он же Сугрива, как следует встряхнул Гора. Тот открыл глаза – и ахнул.

…Легкие облака, зелень огромных деревьев, усыпанных плодами фонтаны разноцветного мрамора… И девушки, девушки, девушки! Черненькие, беленькие, рыженькие…

У молодого человека перехватило дух.

– Чт-т-то это?

– Я же тебе сказал, райские сады! – Обезьян Сугрива мягко опустил Гора на густую шелковистую траву. – Ты что не понял? Это тебе в благодарность за то, что меня выпустил. Смел же ты, парень – вскрыть заговоренную могилу! Ну, блаженствуй, а я тоже повеселюсь. Ух, повеселюсь!..

– А я… – молодой человек с трудом перевел дух. – Я тут навечно?

– Навечно? – Сугрива хмыкнул. – Еще рано! Три часа у тебя. А потом отвезу тебя назад. Если умный, будешь всю жизнь радоваться, а если все же дурак – тосковать. Ну, бывай!

Обезьян громоподобно засмеялся и сгинул.

«Что это он имел ввиду? – удивился Гор. – Почему мучиться? Вздор какой-то…».

– Эй, – прервал его мысли мелодичный женский голос.

– Бетси?!

…Когда Гор открыл глаза, то увидел перед собой отца. Профессор лежал на знакомой продавленной кровати, на столике красовался кальян…

Гор помотал головой. Ни Сугривы, ни девушек! Все, пора к врачу!

– Кажется, я понимаю, что он хотел сказать… – пробормотал молодой человек. – Мучиться… Зря я полез в ту могилу!

– Однако, – проговорил профессор Енски, потирая лицо.

– Отец? – вскинулся Гор.

– Однако, – повторил Алекс Енски. – Однако, я от тебя, сынок, такого не ожидал. То, что мне было плохо – вовсе не повод накачивать меня гашишем.

Гор облегченно вздохнул. Кажется, его родитель пришел в себя, во всяком случае голос звучал вполне бодро. И тут он вспомнил, что все это вроде как уже было…

– Так… – профессор встал, повел затекшей шеей. – С тобой, сынок, мы разберемся дома. Для начала отправлю тебя в приют анонимных наркоманов… Где это мы? Ясно! Ну, выходит и… этот самый тоже держит слово…

Енски-младший подумал, что отцу все-таки стоит еще немного полежать.

– Сагиб! Сагиб! – из-за кресла вынырнул улыбающийся Акаш. – Сагиб, я все узнал! Эта дурная женщина, эта мэм-сагиб собирается…

Отец и сын переглянулись.

– Спятили! – вслух констатировал Енски-младший.

Профессор с интересом покосился на Акаша, потом хмыкнул.

– А что же ты думал, сынок? Наркотики – это тебе не шутка!..

– Сагиб! – перебил Акаш. – Надо торопится, надо спешить, пока эта дурная женщина…

Гор все еще не верил. Значит, ничего не случилось? Они не ездили в Амарнатх, не попадали в клетку, отец не исчезал в Зеркале, он сам…

…И девушек не было? И той, что так похожа на?..

– А скажи-ка, Акаш, – прищурился он. – А что это ты говорил… и делал в Амарнатхе?

Енски-младший со страхом ожидал, что сейчас пройдоха разведет руками со словами: «Какой Амарнатх, молодой сагиб? Мы же там еще не были!..»

…Вот тогда уж точно – пора в приют анонимных наркоманов!

– Какой Амарнатх, молодой сагиб? – индиец развел руками. – А, Амарнатх!.. Ай, молодой сагиб, зачем вы только туда ездили? Зачем не послушали Акаша? Зачем шли в это страшное подземелье? Когда вас посадили в эту проклятую клетку, Акаш побежал к главному хранителю храма, Акаш поднял всех на ноги… Когда мы пришли, вы ничего не видели, молодой сагиб, ничего не слышали, и ваш почтенный отец – тоже. Вам дали какой-то наркотик, вы все время кричали…

Профессор и Гор вновь переглянулись.

– Мы погрузили вас в машину, мы привезли вас сюда. Акаш сам заплатил, ай, как дорого заплатил!.. Или молодой сагиб обижаеться, что я сообщил о вас этому полицейскому, этому слуге Черной Кали? Но за вами следили еще в Дели, меня заставили следить за вами, заставили! Вас бы просто убили, а я вас спас!..

– Ах, ты жулик, дьявол, тебя раздери! – не выдержал Гор.

– Тихо! – воскликнул Енски-старший. – Не смей! Не смей поминать, по губам дам!..

«А сам-то?» – хотел спросить Гор, но смолчал. Почему-то он поверил пройдохе-проводнику. Во всяком случае, это было понятнее, чем Черное Зеркало и полет с Обезьяном.

– Акаш!

Профессор махнул рукой, подождал, как индиец подбежит, вынул из бумажника несколько крупных купюр.

– Держи, друг! Все понимаю: жена, любовница, еще одна любовница. И транспорт в Индии дорогой… А мы… А я тоже, признаться, был хорош! В общем, бери – дабы тебе больше не соблазниться!

Акаш с готовностью кивнул, зашелестел деньгами и радостно улыбнулся.

– А нам – такси. Или рикшу, или что угодно. И два билета до Дели!

Индиец вновь понимающе кивнул. Исчез.

– Собирайся, Гор! – Алекс Енски резко встал, поправил челюсть. – Ты что не слышал? Мы уезжаем, хватит! У-ез-жа-ем!