Гималайский зигзаг

…Из-за корявого дерева медленно выходил снежный барс. Тело гигантской кошки двигалось с утонченной, истинно кошачьей грацией. Казалось, зверь исполняет таинственный ритуальный танец. Огромные желтые глаза сверкали в полумраке. Но главное было не это. Зверь явно не был…

Бетси помотала головой. Чудится?

…Зверь не был материален. Он словно соткался из лунного света и тумана — призрачный, полупрозрачный, исчезающий в сумерках…

Но в любом случае стало ясно, что шутки кончились. Девушка решительно выхватила из кобуры пистолет, прицелилась, нажала курок. Выстрела не последовало. Еще и еще раз… Та же картина. Бетси сцепила зубы. Такого не должно быть, она сама проверяла оружие, сама заряжала…

— Уходим! — тихо, но твердо проговорил Амода. — Быстро, пока он нас еще отпускает!

Будто бы соглашаясь с ним, зверь властно рыкнул и мотнул головой.

Молодой человек и девушка попятились назад, и через мгновение тьма поглотила их.

Барс рыкнул еще раз и, развернувшись, пошел в сторону дворца. С каждым шагом его полупрозрачное тело менялось — вытягивалось, раздавалось вширь. Уже не барс, не грациозная кошка — что-то отдаленно напоминающее сгорбленного уродливого человека брело по мраморным ступеням к темному провалу входа…

* * *

— Зря вы устраивать этот безобразие в деревня, — укоризненно заметил господин Барджатия. — Совсем зря!

Компания как раз устраивалась на ночлег в каких-то руинах, сплошь опутанных зеленью. Миша Гурфинкель, и без того пребывавший в прескверном настроении, не выдержал и в сердцах бросил на каменные плиты пола свою поклажу.

— Ах, безобразие? — рявкнул он. — Безобразие?! Сначала из пулеметов стреляют, потом… Потом…

Престарелый господин Барджатия съежился и заморгал глазками, Миша же продолжал бушевать:

— Да боже ж мой, как тебя еще земля носит, трухлявый ты пень! А кто такой этот лавочник, которому ты оказался должен пятьдесят рупий? А вдова Сушмита? Что это за грязная история, а, старый дегенерат?! Песок сыплется, а туда же!

— Да, похоже, эту типу тут хорошо знают, — пробормотал Перси, потирая плечо. Как раз по этому месту ему досталось бамбуковой палкой от здешнего стража порядка, толстенного здоровяка с пышными черными усами и огромной серьгой в ухе.

* * *

…Поначалу ничто не предвещало грозы. Гроза кончилась, а с нею, как вначале казалось, и все неприятности. Правда, после того как пулеметная очередь чуть было не испортила прическу Мочалке Перси, пришлось около часа проваляться в жидкой хлюпающей грязи. Однако никто больше не стрелял, из-за туч выглянуло солнце…

Компания появилась в деревушке изрядно промокшей, но вид того, что хоть отдаленно, но напоминало цивилизацию, заставил всех воспрянуть духом. Только проводник старался почему-то затесаться между здоровяком Покровским и нагруженным вещами Перси, но поначалу никто не придал этому значения.

А зря!

Первые признаки будущей бури появились, когда компания вошла в местную лавку. Заваленная всяким малопригодным скарбом, она была освещена лишь масляными светильниками и радушной улыбкой хозяина. Улыбка сияла недолго — при виде затаившегося в темном углу проводника она начала таять, а потом лавочник хмуро поинтересовался:

— А что делает здесь этот недостойный?

— Это наш проводник, — простодушно пояснил Миша, полагая, что индиец имеет в виду принадлежность старикашки к какой-нибудь низшей касте, что не позволяло ему торчать в здешнем «супермаркете». Но лавочник грозно сверкнул глазами:

— Этот негодяй должен мне пятьдесят рупий! Он взял их семь лет назад, и за это время, между прочим, наросли большие проценты, господа! Он сам уже не стоит столько! Вы будете за него платить?

— Вообще-то мы хотели купить продукты… — начал было Гурфинкель, но лавочника уже понесло:

— Сначала заплатите за него! Эй, люди! Все сюда! Сюда-а-а!

— Shuher! — тревожно бросил Бумба, оглядываясь на дверь. — Сматываемся! — Да что за шум, да боже ж мой? Разбирайтесь сами, а я не хочу ввязываться в ваши местные дела, клянусь здоровьем моей мамочки!.. сказал Миша, поворачиваясь к проводнику

— Люди-и-и!!! — вновь подал голос индиец.

— Я денег не брать. Ничего не знать! — пискнул старик и с завидной прытью покинул помещение.

Не говоря ни слова, лавочник перемахнул через импровизированный прилавок и погнался за ним. Следом помчались все остальные, задержался лишь Перси, прихвативший с полки какой-то сверток.

За дверью вся компания остановилась — кроме господина Барджатии, который бежал в сторону джунглей, резво размахивая клюкой. Его настигал лавочник, делавший гигантские прыжки. Гурфинкель и Покровский переглянулись и припустили следом.

Миша, как наименее нагруженный, отставал тем не менее метров на пятнадцать. Почти вровень с ним шел неутомимый Покровский, а вот Перси потихоньку ковылял позади, запихивая украденный сверток под рубаху.

— А-а-а-ай!

Сильный пинок бросил старичка в грязь, и сверху на него тут же уселся лавочник. Миша и Покровский подбежали, но вмешиваться не решились.

Постепенно место действия окружали жители. Толпа шумела в полсотни голосов, и Гурфинкель различал лишь некоторые фразы: