Гилгул

– До завтра, – пробормотал Саша и повесил трубку. Костя откинулся на стуле, посмотрел на приятеля и философски заметил:

– Выглядишь ты сейчас, как полный кретин. Или как влюбленный по уши. Хотя это вроде синонимы, нет?

– Только не надо, ладно? – отмахнулся Саша. – Если не хочешь, чтобы мы поссорились.

– Молчу, молчу. – Костя поднял руки. И тут же спросил быстро: – Она хоть красивая?

– Костя! – рыкнул Саша.

– Все. Уже заткнулся. А ты оказывается у нас ревнивый, мавр. – Оперативник хмыкнул. – А как же Татьяна?

– Костя, я тебя умоляю, – простонал Саша.

– Смотри, дело твое, конечно. Но должен тебя предупредить как старший товарищ. – Костя назидательно поднял палец. – Нет убойнее оружия, чем баба в приступе ревности. И страшнее тоже нет. Понял?

– Я тебя вышвырну, – предупредил Саша.

– Да я, собственно, так. Просто к слову пришлось. Так что с профессором-то? Поедет он к Потрошителю?

– Надеюсь, мне удастся его уговорить. Возможно, ему самому это будет интересно.

– Угу, – хмыкнул Костя, – ладно. Я на всякий случай закажу вам два пропуска и ребят предупрежу, чтобы пропустили. Только пусть твой профессор паспорт захватит. Без паспорта с ним и разговаривать не станут. Усек?

– Усек, – ответил Саша. Костя кивнул на «Благовествование».

– Не возражаешь, если возьму почитать?

– Не обижайся, но…

– А что так? – прищурился оперативник. – Боишься? Не бойся, не потеряю.

– Да нет, дело не в этом. – Саше был неприятен собственный отказ. Все-таки Костя его друг, а тут из-за грошовой, в сущности, книги… – Понимаешь, мне просто нужно с одним товарищем переговорить. Он – букинист, как увидел книгу, аж затрясся. Мы с ним работаем вместе, не хочется отношения портить. Я ему все объясню, книгу покажу, пусть убедится, что я ее не продал, не подарил, а потом бери, читай на здоровье.

– Лады. – Костя поднялся. – Побегу я. Время позднее. До дома еще час добираться. Глашка меня поедом сожрет.

– Скажи, что на работе задержался, – предложил Саша, провожая приятеля в коридор.

– Да, скажи, – усмехнулся невесело Костя. – А то ты Глашку мою не знаешь? Она же каждый вечер звонит мне на службу, проверяет, где я, да когда ушел, да трали-вали разные, ваще. Кошмар, а не жизнь.

– Разведись, – предложил Саша. – Все легче, чем так маяться-то.

– Думаешь, так просто? – вздохнул Костя. – Без малого десять лет вместе прожили, не хухры-мухры. Привык уже.

– Тогда терпи.

– А я что делаю? – Костя помялся на пороге, протянул руку. – Ладно, бывай.

– Пока. Со словами: «Ох, и крику сейчас будет», Костя вышел на площадку, и Саша запер за ним дверь. Тщательно, на все замки. Постоял, прислушиваясь к шагам на лестнице, затем вернулся в комнату. Сон прошел. Теперь, как ни старайся, а быстро уснуть не получится. Досадно. Он прямо в рубашке и брюках плюхнулся на кровать. Взял «Благовествование», открыл, полистал, отыскивая нужное место.

***

«Нафан не боялся смерти. Чтобы бояться смерти, надо получать хоть какое-то удовольствие от жизни, ценить ее. Пророк не понимал, чем медленная ужасная смерть, называемая жизнью в Иевус-Селиме, лучше быстрой, от руки левита. Противно умирать под ножом палача, но и львов иногда загрызают пустынные псы. Чем же он лучше другой Божьей твари? Нет, Нафан определенно не боялся смерти. Поэтому, когда оконечник дротика ударил в дверь его дома, он вышел на улицу без тени страха или волнения на лице. Мрачный командир звена храмовой стражи, не глядя на него, пробурчал:

– Царь Дэефет желает видеть тебя, пророк.

– Я готов, – кивнул старик.

– Разве ты ничего не хочешь взять с собой?

– Все, что я хотел бы взять, со мной, – спокойно ответил Нафан. – Пойдем, левит, не будем терять понапрасну времени. Жизнь в Иевус-Селиме и без того слишком коротка. Бесстрастный караул сомкнулся вкруг него. Они пошли вверх по улице, а из окон домов им в спины вперились сотни переполненных страхом глаз и пополз по комнаткам придавленный шепот:

– Взгляните! Взгляните скорее. Они схватили царского пророка.

– Нафана? Мне он никогда не нравился.

– Кто схватил? Левиты или дворцовая стража?

– Левиты.

– Бедняга. Не повезло старику. Лучше бы это были обычные стражники…

– Глупая женщина. Думаешь, ему не все равно, кто его убьет?

– Дворцовая стража убивает быстро… Старик не мог знать, что его ведут тем же путем, которым вчера вели Вирсавию. Однако, когда звено остановилось у ворот царской крепости, Нафан поднял голову и, прищурившись, посмотрел на окна дворца Дэефета.

– Она уже здесь, – пробормотал он. – Я чувствую. Она здесь.

– О ком ты говоришь, старик? – снова покосился на него старший звена.

– О жене Урии Хеттеянина. Одного из тридцати. Старший звена не стал отвечать, но молчание его сказало Нафану больше любых слов.

– Иди, – буркнул воин и слегка толкнул Нафана дротиком в спину. Сильнее толкнуть не хватило смелости. Он боялся пророка. А ну как тот сейчас предскажет ему скорую смерть? Нафан невольно сделал два шага, затем обернулся и несколько секунд смотрел на воина голубыми слезящимися глазами.